Итак, вчера вечером, покинув дом и очутившись на туманной и сырой улице, я вздохнула с облегчением и решила на время забыть об Элизабет – давно пора заняться хоть чем-то полезным. Я быстро перенеслась на двадцать миль к востоку от Лондона, в Парфлит, стоящий на северном берегу Темзы.

Я направилась прямо к Карфаксу. Луна освещала его унылую и угрюмую громаду. В пыльных и грязных окнах не светилось ни огонька, только зловеще блестела иссиня-черная тьма. Даже самая темная ночь не бывает такой плотной, как этот мрак.

Сие обстоятельство меня раздосадовало. Я ожидала, что Влад давным-давно отправился на охоту. Почему он теряет драгоценные часы, оставаясь в мрачном заплесневелом доме, когда в Лондоне – моря и океаны теплой свежей крови? Давно ли он радовался каждой жертве, которую удавалось заманить в его трансильванское логово? Впервые за долгие годы (да что там годы – века!) у Влада появилась возможность не только насыщаться, но и выбирать себе пищу. Чего же он медлит?

Мой замысел рушился. Я намеревалась в его отсутствие добраться до таинственного белого свитка. Интуиция подсказывала мне: там я найду правду, которую ни Влад, ни Элизабет мне никогда не расскажут. Быть может, даже путь к освобождению.

Скрежеща зубами, я удалилась за ограду. Даже оттуда мне было видно слабое темно-синее свечение. Нет, больше я не стану действовать столь безрассудно, ибо еще одно столкновение с Владом могло бы оказаться для меня последним. Я ходила взад-вперед вдоль чугунной решетки, твердя себе: "Вот дойду до угла – и хватит, возвращаюсь домой". Тем не менее я доходила до угла, поворачивалась и шла к другому углу. Глядя на толстые прутья, оканчивающиеся острыми шипами, я больше всего боялась, как бы Влад меня не учуял.

Прошло еще полчаса, и мрачное свечение вдруг исчезло, как будто в доме задули лампу (странную лампу, распространявшую не свет, а тьму). Я подняла глаза к небу и увидела большую летучую мышь. Она бесшумно махала крыльями, набирая высоту. Я даже залюбовалась грациозным существом, покрытым блестящей серой кожей. Летучую мышь окружало знакомое темно-синее свечение.

Я тоже взмыла в воздух и полетела следом, держась на достаточном расстоянии и прилагая все силы к тому, чтобы остаться незамеченной. Влад летел вдоль северного берега Темзы. Внизу проплывали поместья знати, окруженные старинными парками, зеленые прямоугольники фермерских полей. Постепенно дома вставали все плотнее друг к другу, и вскоре под нами уже проплывали лондонские улицы.

Влад явно знал, куда держит путь. Он ни разу не замедлил полет и не спустился ниже, высматривая жертву. Мы находились в самом центре города. Только здесь взмахи крыльев "летучей мыши" стали медленнее. Влад начал снижаться. Мы оба погрузились в серебристый туман и оказались перед богатым кирпичным особняком. Неподалеку от ворот, на каменной стене я прочла крупную надпись: "Хиллингем".

Я усилила покров невидимости и затаилась под раскидистым платаном. У бессмертных острое зрение, позволяющее видеть даже в темноте. "Летучая мышь" зависла перед темным окном второго этажа. Рама была приоткрыта (видимо, внутри было слишком жарко). Не успела я и глазом моргнуть, как крылатое существо превратилось в обаятельного черноволосого Влада. Он легко проскользнул внутрь. Все указывало на то, что он прилетает сюда не впервые.

Темнота внутри помещения тоже не была помехой для моих глаз. На кровати, устланной белыми кружевными простынями, лежала девушка с довольно миловидным лицом и вьющимися волосами песочного цвета. Девушка спала очень беспокойно и металась во сне, отчего все простыни скомкались и трудно было сказать, где кончаются они и начинается ее белая ночная сорочка с изящными оборками. Ее подол слегка задрался, частично обнажив бледные округлые бедра девушки.

Стоило Владу приблизиться к постели, как барышня пробудилась. Узнав того, кто перед нею, девушка порывисто села на кровати и распахнула руки, готовая заключить его в объятия (словно отец из притчи о блудном сыне, дождавшийся возвращения своего чада!). Влад тоже обнял ее и припал к нежной шее девушки (почти пятьдесят лет назад он проделал то же самое со мной, и по сей день эти воспоминания остаются для меня такими сладостными!).

Едва губы Влада коснулись шеи юной жертвы, я поспешила вернуться в Карфакс. Я мчалась туда по лунным лучам. Я узнала, где бывает Влад, и запомнила путь в Хиллингем. Теперь мне не терпелось узнать, что скрывает в себе белый пергаментный свиток.

Результат моих поисков? Пыль и множество голодных крыс, но нигде никаких следов сияющего пергамента с золотыми строчками. Я заглянула внутрь ящика, в котором тогда лежал Влад... ничего, кроме заплесневелой земли. Подозреваю, что он накопал ее, подняв каменные плиты, служившие полом в его фамильном склепе (Элизабет права – суеверия и предрассудки Влада отдают такой же плесенью средневековья!). Все остальные сорок девять ящиков тоже были открыты, и я сунула нос в каждый из них.

Пусто. Только пыль и эта отвратительно пахнущая земля. Я поискала в других местах: заглянула в стенной шкаф, пошарила в столе, стоящем неподалеку от двери. Все безуспешно! Продолжать поиски я не решилась и быстро покинула дом, вздрагивая при каждом шорохе.

Это было вчера. Сегодня с утра Элизабет изводит меня своей заботой. Я сказала ей, что хочу поиграть с собакой и попугаем, и ушла. (Бедные создания! Как они дрожат в моем присутствии. Я говорю им ласковые слова, пытаюсь успокоить, но это вконец сбивает их с толку.) Пусть Элизабет думает, что я развлекаюсь. Я воспользовалась этой передышкой, чтобы подробно описать свое вчерашнее путешествие и прикинуть, как действовать дальше. Я больше не доверяю ни Владу, ни Элизабет. Как ни странно, я могла бы поверить Ван Хельсингу. Да, он способен причинить мне вред, но он не склонен обманывать. Если бы только я сумела его разыскать, то перед тем, как убить, я бы выведала у него все.

Не знаю, что ждет меня в ближайшем будущем. Видимо, мне опять придется пойти на риск, хотя это и смертельно опасно.

* * *

26 августа (продолжение)

После полудня у Элизабет заметно испортилось настроение. Как она ни пыталась сдерживаться, но все же сорвалась и почти накричала на меня. Спохватившись, она сунула мне в руку толстую пачку денег и почти выпроводила из дому "проехаться по магазинам".

Сердить Элизабет было бы глупо, поэтому я села в коляску, и элегантный кучер Антонио повез меня по лондонским улицам. Возле одного из модных магазинов я велела ему остановиться и ждать. Разумеется, я не собиралась ничего примерять и покупать. Едва войдя в магазин, я сделалась невидимой, и ветер понес меня к Хиллингему, до которого было совсем недалеко.

Я не рассчитывала застать жертву Влада одну, но знала, что девушка слишком слаба и вряд ли покинет пределы своей спальни. Днем Хиллингем выглядел куда привлекательнее: красная входная дверь, красные карнизы и белые кружевные портьеры придавали дому живой и даже веселый облик. На зеленой лужайке резвились щенки терьера – черный и шоколадно-коричневый. Их мамаша устало разлеглась в тени высокого ясеня. Рядом садовник возился с кустами душистых роз.