– Кто ты такой? – спросил аристократ, поставил подошву обуви на мой лоб и покатал мою голову, как катают ногой футбольный мяч.

Видать, аристократу в кайф унижать человеческое достоинство. Я широко, всей своей окровавленной физиономией улыбнулся:

– Что, барину нравится, когда холопы его сапоги лижут?

– Не умничай давай! – изрек мужчина, однако устыдился своей выходки, убрал ногу с моего лба и сделал шаг назад. – На вопрос отвечай!

– А чего отвечать-то? – спросил я и длинно сплюнул тягучей кровавой слюной под ноги аристократу. – Клиент я обыкновенный. Пришел поиграть в вашем замечательном казино, а вы так со мной обошлись. Странное у вас какое-то отношение к людям, которые пришли оставить деньги в вашем игорном заведении.

– Да не слушай ты его, Стас! – проговорил героико-монументальный, обращаясь к аристократу. – Врет он все! Это же тот самый хмырь, что постоянно возле Юрки Тычилина крутился. – И, уже обращаясь ко мне, Барельеф проговорил: – Это же мы с тобой в парке Горького дрались. Ты что, забыл?

Поскольку я молчал, Барельеф продолжил:

– А вот я тебя отлично помню. И когда сегодня охранник мне сообщил, что в казино хочет пробраться новичок, я быстро пришел к лифту и, увидев тебя на мониторе, сразу же узнал. Мне очень хотелось с тобой поговорить, поэтому я и разрешил охраннику впустить тебя в наше заведение. Уж очень хотелось узнать, где бриллианты Юрчика.

В каком бы ни был я плачевном состоянии, я до крайней степени был потрясен. Ничего себе! Выходит, бандюганы с самого начала знали о моем приходе в казино и специально заманили в ловушку! А вот интересно, насчет бриллиантов придуриваются, что не знают, где они, или действительно понятия не имеют? Делать изумленный вид мне не надо было, поскольку я действительно был изумлен, что читалось на моем лице, а потому спросил:

– Какие к черту еще бриллианты?

– Да ладно придуриваться-то! – ухмыляясь, проговорил героико-монументальный.

Из знакомой мне троицы беседу со мной вел исключительно он, очевидно, Барельеф среди них был самым главным.

– Все ты знаешь! Ты же был друганом Юрчика. И в парке Горького в ресторане «Якатуки» сидел с ним, и после того, как мы его грохнули, сразу домой к нему заявился. Мы же в тот день, как только вышли из квартиры Юрчика и сели в мою машину, увидели, как ты приехал на своей «бэхе» и зашел к Юрке в подъезд.

Я приуныл. Если уж бандиты откровенничают со мной насчет убийства Юрчика, то вряд ли оставят меня в живых.

– Давай, говори, где бриллианты! – потребовал героико-монументальный.

– Понятия не имею, – заявил я, приподнимаясь на локте.

– Будет врать-то, – проговорил Барельеф и замахнулся ногой, целя мне в голову. – Сейчас вспомнишь.

– Да погоди ты, – осадил героическую личность Стас. – Короче, дело было так, – проговорил он, обращаясь ко мне. – Юрчик был хорошим парнем, но страсть к азартным играм его сгубила. Он был завсегдатаем нашего казино, играл в рулетку, иногда выигрывал, иногда проигрывал и выигрывал небольшие суммы. Но однажды ему не повезло. Он проиграл крупную сумму, попробовал отыграться, занял у нас под залог своей квартиры деньги и проиграл и их. Короче, он остался нам должен полтора «лимона» баксов. Разумеется, продажа квартиры не покрыла бы и десятой части долга, но Юрчик тянул и с продажей хаты, каждый раз обещая нам, что в ближайшее время сумеет погасить задолженность. Так продолжалось бесконечно долго, и я со своим совладельцем казино решил серьезно взять Юрчика в оборот. Дело поручил своим самым доверенным людям, – Стас кивнул вправо, на стоящую в молчании троицу, – Женьке Барельефу, Андрюхе Фунтику и Степе. Они-то и должны были плотно взяться за Юрчика. Но в этот момент Тычилин вдруг заявил, что у него появилась возможность расплатиться с нами. И действительно, в руки Юрчика попала бриллиантовая шкатулка. Вживую он, правда, нам ее не показал, побоялся, что отнимем, но предъявил видео, где он снят с драгоценной вещью. Мы предложили Тычилину отдать шкатулку в счет долга, но он наотрез отказался, сообщив, что стоимость бриллиантов в несколько раз превышает сумму долга, а потому он в ближайшее время продаст шкатулку и вернет нам причитающиеся деньги, а остальные оставит себе.

«И я его понимаю», – хотел было сказать я, но промолчал, решив не перебивать Стаса, пока его пробило на откровенность.

– Разумеется, – продолжал аристократ, – Юрчик не нашел и никогда бы не смог найти покупателя на свой, как я понял, краденый товар, но продолжал упорствовать и тянуть время. Вот тогда-то в дело и вступили Барельеф, Фунтик и Степан. – Стас повернулся к героико-монументальному и попросил: – Расскажи-ка, Женя, как дальше дело было.

Барельеф не очень-то хотел рассказывать стороннему человеку о своих грязных делишках, но раз шеф приказал, деваться ему было некуда.

– Мы хотели как следует проучить лоха, – выступив вперед, неохотно начал Барельеф. – Вычислили, когда он окажется в парке в ночное время, и собирались настучать ему как следует по рогам. Двух телок и тебя в расчет не принимали, думали, и вам, если будете вякать, накостыляем. Но просчитались – ты оказался спортсменом и дал нам отпор. К тебе та дебелая лошадь присоединилась. – Вспоминать дальше свое постыдное поражение и бегство в парке Горького героико-монументальный не очень-то горел желанием, а потому он быстро закончил рассказ о нашей стычке: – Но тем не менее Юрчику все же прилично досталось. Однако он продолжал тянуть резину с отдачей долга даже в то время, когда лежал в больнице. И тогда мы, дождавшись его выписки из стационара, вломились к нему в квартиру и стали требовать шкатулку. Лох продолжал артачиться, и тогда мы стали пугать его оружием. Тут этого придурка неизвестно какая муха укусила. Он то ли с перепугу, то ли из геройства, а скорее всего от отчаяния, бросился на Фунтика с палкой-чесалкой, собираясь воткнуть ее Андрюхе в глаз. Тому ничего не оставалось, как пристрелить Тычилина. Мы не хотели его убивать, – угрюмо и словно оправдываясь проговорил Барельеф, бросив при этом в сторону аристократа виноватый взгляд, – но так получилось. Мы перевернули всю квартиру, однако шкатулку так и не нашли. Конечно, Стас, мы погорячились, – обращаясь уже непосредственно к своему шефу, проговорил героико-монументальный, очевидно, продолжая давний разговор про убийство студенистого. – Но выхода не оставалось. Это была самая настоящая самооборона.

– Погорячились, – передразнил Стас, бросив в сторону Барельефа и его компании уничтожающий взгляд. – Надо было головой думать, прежде чем его убивать. Вы грохнули лоха, не узнав, где шкатулка, тем самым отрезав путь к ее поиску. – Но омрачившееся лицо Стаса вдруг просветлело. – И если бы не этот… – он кивнул в мою сторону, – мы бы уже никогда не сумели бы нащупать ниточки, ведущие к бриллиантам.

Почувствовав неладное, я забеспокоился.

– Послушайте, мужики, я-то тут при чем? – спросил я изумленно.

– Как это при чем? – в свою очередь, изумился Стас. – Ты все время тусовался с Юрчиком, значит, должен знать, где находится шкатулка.