следствием и сотрясения, и токсикоза. Постельный режим дней пять. Сейчас она ещё не отошла от шока. Боль может усилиться. Я напишу хорошее обезболивающее, но не злоупотребляйте – это плохо для ребёнка. Советую вам показаться через неделю.

Эмин ждал брата в коридоре. Керем передал дочь ему, помог Лизе одеться и, видя, что её штормит, подхватил на руки и донёс до машины.

В доме Аслан ждали хороших новостей. Через четыре часа после своего отъезда Лиза с дочерью вернулась назад. Эмин нёс на руках Камилу, а Керем жену.

– Поездка не удалась, – сказала она присутствующим, когда муж усадил её на диван. – Машину жаль. Как теперь Селим без неё будет обходиться?

– Не садись за руль, не научившись водить, – заметила Годже.

– Спасибо за сочувствие, Годже. Ты когда-нибудь управляла машиной, в которой намерено, испортили тормоза? Как ты сама думаешь, кому не нравится моё пребывание здесь? Или это не меня, а Селима хотели отправить в ДТП? А он кому мешает? Не всё порой зависит от нас. Меня пытались убить, Камилу выкрали, кому это на руку? Моя дочь не нужна была в качестве выкупа, её просто похитили, а потом подбросили. А если бы не случайность, где бы я искала своего ребёнка? Вот о чём нужно думать, а не обсуждать мои водительские навыки.

– Тебе, дочка, нужно успокоиться и отдохнуть хорошо. Полиция во всём разберётся. Гюнюль накормит внучку и принесёт к тебе, – Кемаль бей был немного растерян. Лиза вообще редко вступала в разговоры, а сейчас произнесла целую речь по-турецки. – Машина не человек, её отремонтируют за неделю.

– Лиза, у тебя появились от меня тайны? – улыбался Керем, укладывая Лизу в постель после душа.

– Ты ошибаешься. Не случись сегодня этой истории, вечером я призналась бы тебе во всём. Доктор не только опередил меня, но и подтвердил мою догадку. Не говори об этом пока домашним.

– Почему? Ребёнок должен родиться. Да будет сложно, дочь ещё мала, но я найду ей няню. Сейчас я принесу тебе лёгкий обед, и мы с тобой продолжим эту тему. – Он вернулся через пару минут с обедом на подносе. Поставил поднос Лизе на колени и присел рядом. – Лиза, я понимаю как тебе здесь плохо. Давай переедем в дом на берегу, когда найдём няню для Камилы.

– А ты не забыл, что нам нужно поехать в Россию в сентябре?

– Я могу сделать это один.

– Не можешь Керем. Ты обещал мне посетить врача, а не глотать таблетки тайком. Что мы решим по этому поводу?

– Как только ты поправишься, я обязательно отправлюсь в клинику. Обещаю. Поешь немного. Тебе нужно питаться за двоих.

– Керем, я полечу в Россию на пару дней, а потом хочу выйти на работу, как только мы определимся с няней. Моя помощь тебе не помешает. Это возможно?

– Почему нет. Я сделаю тебе разрешение на работу через Министерство труда. Введу тебя в курс дела.

Прошли три недели. Лиза вышла на работу, но возвращалась на пару часов раньше мужчин, и успевала пообщаться с дочерью до ужина. Так было и 17 июля. Она переодевала дочь, в своей комнате, чтобы спуститься к столу, когда Годже пришла за ней.

– Мы готовы, – Лиза взяла дочь на руки, чтобы спуститься по лестнице вниз и, почувствовав головокружение, схватилась одной рукой за перила.

– Давай мне ребёнка, – сказала Годже, принимая Камилу на руки, слегка толкнула мать. Последнее, что видела Лиза, было испуганное лицо Хатидже, стоящей внизу.

Приехавшая скорая помощь увела Елизавету в больницу. Врачи не смогли сохранить беременность. Лиза потеряла ребёнка, получила синяки и ссадины. Все домашние сочувствовали Керему, объясняя её падение головокружением. Лиза не могла сказать мужу правду. У неё в голове не укладывалось, как Годже смогла это сделать умышлено, а объяснить толчок нелепой случайностью, было ещё сложнее. «Моё слово против её, только рассорит братьев. Ничего уже не изменить. Подлость у Годже в крови. Возможно, для этого у неё есть причины, но почему её ненависть касается меня?», – думала она, роняя слёзы в подушку. – Нужно выходить на работу, переезжать в свой дом, найдя няню, и жить своей жизнью».

С первого августа Лиза вышла на работу, у Камилы появилась няня Сенай, Керем посетил врача, который прописал препараты, а вот с переездом решили повременить, пока Лиза не вернётся из России, куда отправится 13 сентября. Супруги долго спорили, кто поедет, но Лиза настояла на своём.

– Керем, не заставляй меня сердиться. Доктор запретил тебе любые нагрузки и волнения, а полёт шесть часов и там без нервов не обойдёшься. Обещай мне беречь себя ради нас с дочкой. Вернусь через неделю, максимум десять дней и возьмусь за тебя основательно.

Лиза вернулась ровно через неделю, сделав все дела. Керем чувствовал себя, с его слов, нормально. Внешне выглядел хорошо. Две недели они проработали вместе, а седьмого октября ему стало плохо прямо на работе. Скорая увезла его в клинику «Мемориал», в районе Аташехир. Диагноз: острый инфаркт. Срочно провели операцию, хотя шанс был ничтожный. Клиника стала для Лизы домом надежды на сорок часов. Керем умер в возрасте тридцати пяти лет, на рассвете десятого октября так и не придя в сознание. Лиза была рядом, когда его сердце остановилось. Это были те несколько минут, когда она сумела проститься с мужем по своим обычаям. Обычай Турции предусматривал похороны до заката. Всё, что помнила Лиза, это молитвы мужчин, и женщин, которые вместе с ней стояли в стороне, и смогли подойти, когда мужчины, кроме отца, Таркана и Эмина разошлись. Дальше была тишина и пустота. Эмин позвонил Милане, не зная, что можно предпринять, чтобы Лизе облегчить боль. Она прилетела через день и сама приехала на такси.

– Мне очень жаль, Лиза, – обнимая подругу, заплакала Милана, присаживаясь к ней на кровать и замечая, что в тёмных волосах подруги на висках появилась седина.

– Не плачь. Здесь не принято плакать, не принято ходить на кладбище, не приняты цветы, считая, что это лишними расходами.

– Это у них не принято, а мы пойдём. У них свои порядки, а у нас свои. Мы ничего не нарушаем. Я принесла соболезнование его семье, а теперь хочу проститься с Керемом. Это далеко?

– Кладбище Camlika по улице Алемдаг. Пешком тридцать минут. У нас бы его назвали «Сосновое место».

– Ты когда ела?

– Не помню. Я даже не знаю, какое сегодня число. Камила на попечении няни, а я никого не хочу видеть. Заходили Таркан, Асли. Они поженились и живут в этом доме. Не