— Блин, последние дни каникул, а мы фигней страдаем. Надо что-то замутить!

Анжи с Серым тускло посмотрели на него. У них не было сил ничего мутить, им и так было хорошо, на лавочке.

Так они и сидели, подталкиваемые неугомонным Воробьем хоть к каким-нибудь действиям, когда Анжи заметила, как в гуляющей толпе прошел… Лутовинов!

Сонливость с нее как рукой сняло. Она села ровно и захлопала ресницами. Лет десять назад мужик с бородой еще вызывал у прохожих повышенный интерес, сейчас растительность на щеках никого не удивляет. Вот и Лутовинов гулял по парку, не привлекая к себе особого внимания. Борода была при нем, только кафтан немного видоизменился, став более похожим на пиджак.

— Ты видишь то же самое, что и я, или это глюк?

Воробей оторвался от мороженого и завертел головой.

— А сторожа гуляют по паркам? — спросила она, приподнимаясь, чтобы не потерять темную спину из виду.

— Какие сторожа? — не понял Джек, но ответа не получил, потому что Анжи вовсю бежала за удалявшимся призраком.

Лентяй проследил взглядом за ее скачкообразными перемещениями и ленивой походкой направился в глубь парка, к озеру. Здесь-то они через десять минут и встретились. Фонари остались на асфальтовых дорожках, под ногами мягко пружинила утоптанная глина, гуляли увлеченные друг другом парочки.

— Вот он, — кивнула Анжи на противоположный берег.

Лутовинов, видимо, пытался сбежать. Он стремился спрятаться от людей, но в честь хорошей погоды и последнего дня лета народу в парке было много, остаться одному ему не удавалось. Ребята помчались вокруг парка и перехватили старого барина на одной из тропинок.

— Иван Иванович! — проявила Анжи свою повышенную культурность.

Лутовинов остановился. Изображение его качнулось, и он стал медленно поворачиваться. Анжи приготовилась увидеть что-нибудь страшное — волчий оскал, налитые кровью глаза, шерсть на лице. Но выглядел старый барин вполне обычно. И если бы не борода, его вполне можно было принять за современного человека.

— Вы что привязались к мужику? — напирал сзади Воробей, которому так и не посчастливилось столкнуться со старым барином и который все еще не верил во все эти страшные рассказы.

— Здравствуйте, — выпалила Анжи. — Который час, не скажете?

Джек за ее спиной зашелся в сдерживаемых бульках — до того нелепым показался ему вопрос.

Вместо ответа старик стал медленно поднимать руку, разжимая ее.

На землю посыпались булавки, красивые такие, с разноцветными круглыми головками. Булавки нехотя отлипали от Лутовинова и падали на дорожку, часть из них остались воткнутыми в его ладонь, отчего сочившаяся из ранок кровь закапала с них крупными каплями.

Первой завопила Анжи. В панике она налетела на хихикавшего за ее спиной Воробья, сбила его с ног и помчалась прочь. Давно она не чувствовала в ногах такой силы. Они легко несли ее вдоль озера, туда, где ходили люди, туда, где горел огонь. Сбоку от себя она постоянно видела бледное лицо бегущего Лентяя.

Говорить ничего не требовалось, здесь все было ясно без слов.

Она вывернула на освещенную дорожку, пронеслась мимо нескольких скамеек.

— Не упади!

Этот холодный окрик заставил ее замереть. На скамейке сидел Глеб. Он мельком глянул на Анжи, а потом снова занялся своим делом — то ли заматывал платок на своей правой руке, то ли разматывал.

— Ты что тут?.. — села рядом с ним Анжи и притянула его руку к себе. За короткие секунды пробежки она совсем забыла, что Глеба стоит опасаться. — А мы…

Она деловито размотала тряпку, чтобы наложить ее правильно, и вдруг остолбенела. Правая рука Глеба была вся красная — из маленьких точечных ранок сочилась кровь. Тряпка уже порядком набухла.

— Так ты помогаешь или нет? — недовольно дернул рукой Глеб.

— А к врачу не пробовал? — прошептала Анжи, от чувства отвращения ко всему происходящему чуть не выронив тряпку.

— К завтрашнему дню заживет. — Глеб недовольно выдернул у нее свою повязку. — Сама как? А вот и твои оруженосцы, — заметил он подошедших Лентяя с Воробьем. — Ну, бывайте!

И он быстро ушел.

— Вы что-нибудь поняли? — переглянулся с приятелями Воробей. Анжи машинально потянулась рукой к шее.

— Откуда у тебя эти отметины? — прошептала она, разглядывая оттопыренный воротник водолазки Лентяя. От сильного бега порядок в амуниции Серого слегка нарушился, воротник завернулся, оголяя темные пятна на шее.

— С брательником подрался, — недовольно отклонился от ее руки Лентяй. — Он мне по шее и звезданул.

— Это с какой же силой надо бить!.. — наигранно громко удивился Воробей, но Лентяй глянул на него, и тот попятился. — Стоп, стоп, стоп, — замахал руками Джек, словно пытался взлететь и тем самым оправдать свою кличку. — Только не надо разыгрывать здесь Брэма Стокера или Шелли![5] Это все — далеко, там, а никак не здесь! — Лентяй с Анжи испуганно смотрели друг на друга: получалось, что Воробей уговаривал самого себя. — Да что вы, в самом деле? Это же чушь! Мы в двадцать первом веке, а не в голимом Средневековье.

Не сговариваясь, Серый и Анжи повернулись к Джеку и начали, каждый со своей стороны, изучать его шею.

— Ничего, — прошептал Лентяй.

— Ни царапинки, — пискнула Анжи, и на ее глазах появились слезы. Она тяжело задышала и попятилась.

— Стой! — протянул к ней руку Лентяй. — Мы все исправим.

— Нет! — замотала головой Анжи, и слезы полетели во все стороны. — Не подходи!

— Погоди! Давай поговорим!

— Не трогай меня! — заорала она, продолжая отступать. Она словно боялась повернуться к ним спиной. Боялась, что они оба набросятся на нее и убьют. Убьют, потому что она поняла что-то такое, чего понимать ей не следовало.

Серый сделал широкий шаг. Между его пальцами прошуршала Анжина куртка.

— Не надо! — дернулась она и бросилась бежать. Ей вдруг показалось, что если она будет бежать быстро-быстро, а потом еще быстрее, то сможет вырваться из ужасного сегодня и попасть в замечательное завтра, которое будет не здесь и не сейчас. Где никто никогда не слышал ни о каком Иване Купале, не писал жутких рассказов о Бежином луге и не бродил лунными ночами по плотинам.

Лица, деревья, фонарные столбы… Ей казалось, что осталось чуть-чуть — пробежать вон ту дорожку, пробиться сквозь толпу, проскочить мимо кафешных столиков, и она окажется на свободе.

Но Анжи не рассчитала сил. Если она еще была в состоянии скрыться от ужасного барина, то от собственных страхов удрать не получилось. Уже через пятьдесят метров она начала задыхаться, ноги вязли в длинной мокрой траве. А потом сзади ее накрыл топот, и она повалилась на землю.