Девицы оказались глубоко порядочными — они дождались своих кавалеров.

Выпили еще одну бутылку шампанского и отправились заканчивать вечер на квартиру Зины (а может, Зои).

Квартира, разумеется, была в двух шагах от «Националя» и как две капли воды похожа на Тутсину. «Наверное, — не без иронии подумал Гор, — есть теперь специальный кооператив, который стандартно обставляет служебные квартиры путанок и называется как-нибудь вроде: «Уют и здоровье» или «Обитель морали». От игривых мыслей его отвлек Жорж, прошептавший:

— Сколько вкуса! Скажи спасибо другу, Август. Без меня ты бы сюда не попал.

«О, господи, — подумал Гор, — этот оборванец имеет дело с дешевками, а когда впервые столкнулся с классом чуть повыше, совсем обалдел».

Зоя и Зина работали, как в цирке, их номер был идеально отлажен и отрепетирован. Как только они вошли в квартиру, обе исчезли и через пять минут появились, сменив туалет. Теперь они были в колготках, рисунок которых свел бы с ума даже Сальвадора Дали, колготки были заправлены в высокие обтягивающие лакированные сапоги. А венчали этот смелый туалет прозрачные блузки, под которыми, разумеется, ничего не было, кроме того, на что они были надеты.

— А? — Жорж прищелкнул языком и устремил на Гора восторженный взгляд. — Видел?

В кухне-гостиной был молниеносно накрыт стол — водка, виски, всякая мелочь: печенье, маслины, орешки — все это входило в программу. Поболтав о пустяках и выпив немного, торжественную часть закончили и приступили к художественной. Зина обняла сильно повеселевшего Жоржа и увела в спальню. Зоя включила музыку погромче и пересела к Гору на колени.

— Тебе кто нужен, кроме меня, конечно? — она рассмеялась. — Твой, этот Жоржик, сказал, что тебя разный народ интересует — фарца, бугры. Или лава на обмен?

— Меня интересует болтовня, — Гор холодно посмотрел на Зину-Зою и, аккуратно подхватив ее под полные крепкие ляжки, пересадил на диван.

— Болтовня? — от таких слов и поступков даже она, ко всему привыкшая, слегка растерялась.

— Да, — жестко произнес Гор, — меня интересует, кто что болтает о рэкетирах, бандитах, хулиганах — словом, о… насильственных (он, как всегда, споткнулся на трудном слове) деяниях, действиях, — Гор перешел на английский, — чем они вызваны, а главное, как их вызвать. Ясно?

Но Зине-Зое не было ясно. Она так и сказала.

— Хорошо. Объясню. Так вот…

Но лекция Гора была прервана, не начавшись, появлением Жоржа в сопровождении его дамы, на лице которой читалось глубокое удовлетворение.

Гор бросил взгляд на часы — недолго же длился любовный раунд, видимо, Жорж был куда сильней в питье, чем в любви. И еще подумал Гор: «До чего же проститутки любят слабых клиентов, им лишь бы он скорей закончил, можно сразу взяться за следующего. Могучие мужчины их раздражают».

Зина-Зоя тут же подхватила его под руку и увлекла в спальню. Тем временем Жорж уже наливал свой стакан.

В полутемной спальне до одурения пахло лавандовым дезодорантом, на кровати было постелено ослепительно чистое белье — сдававшей смену полагалось и рабочее место оставлять в порядке.

Зина-Зоя мгновенно скинула с себя то немногое, что на ней было, и раскинулась на постели. «Ты очень красива, но Тутси намного красивей», — с затаенной гордостью подумал Гор. Он неторопливо разделся…

Зина-Зоя, к удивлению Гора, оказалась неизмеримо искусней Тутси (точнее, искусней исполняла роль погибавшей от страсти женщины). Но и Гор, к ее досаде, показал себя настоящим мужчиной. Словом, когда тяжело дыша, они откинулись друг от друга, большая стрелка на настенных часах пошла по второму кругу.

Зина-Зоя облегченно вздохнула. Увы, напрасно, Гор, словно они лишь на минуту прервали начатый разговор, как ни в чем не бывало продолжал свой инструктаж.

— Так вот Зоя…

— Я Зина, — сказала она тихо.

— Неважно. У тебя есть сутенер?

— А что?

— Послушайте, если вы будете мне задавать вопросы, то будете и платить за ответы, — резко сказал Гор. — Предлагаю наоборот: я спрашиваю и плачу, ты отвечаешь и получаешь. О’кей?

— О’кей, — быстро согласилась девица, она уже поняла, с кем имеет дело.

— Так вот, есть у вас сутенер?

— Ну не сутенер — друг, в общем, есть…

— Я хочу знать, — чеканил Гор, — есть ли у твоего сутенера-друга конкурирующие силы, воюют ли они, есть ли драки, убийства, я имею в виду не индивидуальные, а массовые. Ясно? Если нет, то как сделать, чтоб такие массовые столкновения были. Одна банда рэкетиров против другой, одна группа сутенеров против другой. И не один, два, три, а много. Пойми — моей газете нужны сенсации, как, впрочем, и вашим. Заплачу хорошо. Будешь болтать, не получишь ничего. Ясно?

Некоторое время они молчали.

— Вообще-то, наверное, можно, — наконец прервала она молчание (как и Тутси, ее сбивал с толку его постоянный переход с «вы» на «ты»).

— Что можно?

— Ну стравить их.

— Как?

— Скажу Лысому, что пристают ко мне, требуют отстегивать. Чтоб заступился. Сделаю так, чтобы у тех такой же шорох пошел. Авось наедут друг на друга.

— Что ж, действуй, через неделю позвоню. О’кей?

— О’кей. Может, мне позвонить?

— Нет я сам. Сделаешь дело, не обижу, — он усмехнулся, — а пока займемся другими делами, — и, к немалому огорчению Зины-Зои, он снова притянул ее к себе.

…Когда они вышли из спальни, Гор чуть не расхохотался открывшемуся перед ним зрелищу: Жорж, окончательно упившийся, храпел на диване в нелепой позе, а его дама уныло сидела в кресле, рассеянно глядя на экран небольшого японского телевизора.

— Закончили? Что так быстро? — в голосе ее звучал невыразимый сарказм. Зина-Зоя опустила глаза, словно она была виновата в том, что ей достался столь могучий клиент.

Атмосфера сразу изменилась, когда Гор, вынув из бумажника четыре стодолларовые купюры, положил их на стол.

— Спасибо, дамы, за приятно проведенный вечер. Надеюсь на новое свидание, — он учтиво раскланялся. Подхватил под мышки своего с трудом пробудившегося коллегу и потащил его к двери, сопровождаемый дружественными напутствиями Зины и Зои.

На улице Жорж протрезвел еще больше и сумел самостоятельно добрести до машины.

— Ну и свинья же ты, — презрительно заметил Гор, когда машина тронулась, — неужели нельзя не напиваться?

— Да это все она, — оправдывался Жорж, — подливает и подливает, я хотел ее опять… Нельзя, видите ли, вдруг вы выйдете! Как тебе это нравится? Такая стыдливость! Вдруг вы выйдете и увидите ее голый зад. Ах, ах! Вы ж, наверное, думали, что мы здесь стихи читаем, и вдруг! Словом, наливает, наливает, вот я и заснул.

— Молодец.