Карна!

Она прогуливалась по другой стороне улицы. Не удивительно, что официант ее не узнал: со шляпки — очень похожей на предыдущую: круглая, как таблетка, с длинным пушистым пером — свешивалась вуаль, прикрывающая наглые синие глаза. Наконец Карне надоело ходить туда-сюда, и она свернула на улицу, ведущую к реке.

Рихард вынырнул из воспоминаний, придержал официанта, чтобы тот не упал, и слегка встряхнул, приводя в чувство.

— Спасибо, — буркнул на прощание и побежал вслед за ней.

Ближе к реке туман стал гуще: теперь Рихард не видел своих ног и пару раз едва не упал, поскользнувшись. Стены домов задернулись пеленой, люди появлялись внезапно, словно призраки из иного мира. Тревога сжимала сердце и заставляла бежать быстрее. Вот ведь глупая девка! Он найдет ее и… План дальнейших действий вырисовывался однозначным. Он пытался быть понимающим и не давить слишком сильно — и что в итоге? Может, черный экипаж, управляемый рыжей навкой, уже увозит ее прочь из города. Будто в подтверждение его худших предчувствий, носа коснулся знакомый запах, от которого волосы на затылке встали дыбом.

Он налетел на какую-то старушку и едва не сшиб ее с ног, столкнулся с компанией толстяков, которые будто задались целью испинать его животами, из-под ног с диким воем бросилась кошка, черная как Черва. А потом он оказался на набережной и едва успел остановиться, чтобы не рухнуть в реку.

Мост изгибался над белым туманом, как черная радуга, словно в мире разом пропали все цвета, и он стал монохромным. Карна стояла наверху — тонкий силуэт в шляпке с длинным пером. А напротив нее — мужчина, чей профиль с коротким носом и слегка выступающей нижней губой Рихард тоже сразу опознал. В руке Карны что-то блеснуло. Пистолет?

— Стреляй! — выкрикнул Рихард, но голос его потонул в тумане и шуме реки, которая, напитавшись дождями, текла быстрее, выплескиваясь через невысокий парапет набережной.

Карна опустила пистолет, а Эдмон шагнул к ней и протянул руки.

Рихард рванул кобуру — она оказалась пустой, схватил кинжал — глупо метать его с такого расстояния.

— Карна! — выкрикнул он, и она вздрогнула, но не повернулась к нему, глядя на вотума.

Мост изгибался над туманом, и Карна с Эдмоном словно плыли на спине кита по молочной реке. Рихард бежал к ним, не сводя глаз с навки и прикидывая, сколько у него есть времени. Успеет? Не успеет? При желании вотум уже мог бы свернуть ей шею. Туман взметнулся, затягивая Карну дымкой, и Рихард рванул застежку сумочки, выхватил Гектора и направил на мост. Свет прорезал туман двумя лучами, и вотум, который, оказывается, всего-то и успел, что приподнять вуаль на новой шляпке Карны, оскалился, по лицу его, как по воде, побежала рябь, а потом он быстро перешагнул перила моста и без всплеска ушел в Черву. Рихард взбежал на мост, перегнулся через перила, всматриваясь в реку, но под слоем тумана ничего было не разобрать. Свет в глазницах Гектора еще мерцал, и Рихард схватил Карну за предплечье и потащил за собой.

— Отпусти меня! — возмутилась она.

Рихард и в самом деле отпустил ее, спрятал Гектора назад в сумочку и отдал ее Карне. Забрал свой пистолет и сунул назад в кобуру.

— Какого жмыха ты за мной увязался? — воскликнула Карна. Лицо ее было белым, как туман, и синие глаза, полные слез, сверкали сапфирами.

Рихард снова схватил ее за плечо и подтолкнул вперед.

— Прекрати! — выкрикнула она. — Что ты себе позволяешь?

Он повернулся к ней, и на ее лице на мгновение мелькнул испуг, а потом она упрямо уставилась ему в глаза, вздернув подбородок с маленькой ямочкой.

— Дома поговорим, — процедил он сквозь стиснутые зубы и потащил ее за собой. Сейчас он не пытался приноравливаться к ее походке и шагал широко, так что Карне приходилось едва не бежать. Она возмущалась, ругалась, угрожала — он не обращал внимания, понимая, что просто не сможет сдержаться. И лишь когда дверь за ними захлопнулась, и Карна повернулась к нему, снимая шляпку с поникшим от влаги пером, он схватил ее за плечи и встряхнул.

— Ты! Могла! Погибнуть! — выкрикнул он ей в лицо. — Твой муж умер! На мосту был не он! Это навь! Понимаешь?

Карна дернула плечами, пытаясь высвободиться. Волосы ее растрепались и упали на лицо.

— Убери от меня свои руки, грязный ты мужлан! — возмутилась она. — Мне лучше знать — Эдмон это или нет! И если бы ты не явился вместе с краденой черепушкой, то я бы уже узнала, что он хочет! Я любила его! И если я могу помочь ему обрести покой, я это сделаю!

— Переспишь с навкой? — спросил Рихард. — У тебя там, в твоей голове, лишь эхо, как в пустой трубе? Ты ляжешь в постель с мертвяком?

— Это ты решил, что Эдмону нужно лишь мое тело, — горячо возразила Карна. — Он не такой как ты. И если уж сравнивать, то лучше я и вправду потеряю девственность с ним, чем с тобой!

Рихард толкнул ее к стене, вжался всем телом и впился в ее губы поцелуем. Он целовал ее с болезненной злостью и пылом, не щадя нежные губы с ягодным привкусом, проникая языком глубоко в ее рот. Быстро расстегнув пуговки на ее плаще, смял мягкую грудь ладонью.

Карна его укусила, Рихард рефлекторно отпрянул, и голова его мотнулась от хлесткой пощечины.

— Не смей обращаться со мной как со шлюхой! — выкрикнула она, растрепанная и разрумянившая. Губы ее припухли и стали от поцелуев яркими как клубника.

Рихард вытер прокушенную губу рукой, посмотрел на Карну.

— Ты ошибаешься, — сказала она спокойнее. — Ты понятия не имеешь, кто такой Эдмон. Ты ему и в подметки не годишься. Полная его противоположность! Он умный, добрый, нежный...

— А я, выходит, тупой, злой и грубый?

Карна лишь многозначительно фыркнула.

— А ты, что ли, тоже идеал? — спросил Рихард, снова шагнув к ней и прижав к стене. Ладонь его легла на ее шею и слегка переместилась, так что пульс застучал под пальцами. Синие глаза посмотрели на него с вызовом.

— Что, не нравится слышать правду о себе, да? Сам-то привык в чужих недостатках копаться! Казалось бы — ты можешь видеть людей как никто другой, должен знать, что они отличаются, и некоторым просто не дано понять устремления других.

— В смысле, я умишком не вышел, чтобы понять твоего ненаглядного Эдмона?

Карна улыбнулась, надменно вздернула подбородок, так что теперь их губы почти соприкасались.

— Не трогай меня, — отчеканила она, и голос ее даже не дрогнул. — У нас уговор.

— Все еще надеешься на кодекс ловца? — теперь улыбался он, и у Карны по спине пробежал холодок нехорошего предчувствия. А Рихард отпустил ее шею, обхватил запястья и быстро завел вверх, прижав над ее головой к стене. — Ты сама напросилась!

— Не прикасайся ко мне, — прошипела она снова.

— Я только держу твои руки, — заметил он. — Это ты трешься об меня, как кошка.