— Куда собралась? — спросил Рихард.

— Не твое дело.

— Без Гектора не пущу.

— Ладно, — буркнула она и, протиснувшись мимо кабана, вышла во двор и позвала Фифи. Собачка влетела в дом и, виляя всей попой, бросилась к Уго, повизгивая от счастья.

— Ха, крыске я понравился, — обрадовался он, присаживаясь на корточки и гладя собаку. — Значит, и сердце хозяйки в кармане.

— Я поговорю с ним, — пообещал Рихард, поймав негодующий взгляд Карны, и она ушла наверх.

— О чем ты со мной поговоришь? — спросил Уго, гладя Фифи, которая бухнулась на спину, подставив животик.

— Всплыли некоторые детали прошлого Карны, — сообщил Рихард. — Слышал, год назад или больше было крупное происшествие в столице, в газетах его называли «навьей свадьбой»?

— А то!

— Карна была на ней невестой.

— Ничего себе, — сказал Уго, слегка нахмурив косматые брови. Подтолкнул Фифи к плошкам с водой и кашей, стоящим под окном. — Выходит, ее опыт семейной жизни совсем небольшой.

— Нет у нее никакого опыта, — ответил Рихард. — Вообще никакого. Ты понимаешь?

— О нет! — расстроенно посмотрел на него Уго снизу вверх. — Харди, она что, невинна?

Рихард кивнул.

— Но как же… — оборотень выпрямился и почесал щетинистый затылок, а потом и вовсе потерся спиной о дверной косяк. — Я рассчитывал, что у нее есть опыт. Люблю, когда женщина умеет получать и дарить удовольствие.

— Увы.

— Ладно, — проворчал он. — Этот недостаток можно исправить. Я чего пришел: сегодня всех поставили на уши: прочесываем берег Червы, а я лучший нюхач, так что тренировка без меня.

— Из-за вчерашнего трупа?

Уго кивнул.

— Зейн рвет и мечет. Поднял списки всех пропавших за год, опрашивает родственников тех, кто уехал с концами.

— Ясно, — сказал Рихард. — Побегаем в следующий раз.

Уго одним глотком допил чай Карны и, хлопнув Рихарда по плечу, ушел. А тот сел на диване в гостиной и углубился в чтение утренней газеты, принесенной Гретой. О вчерашней находке не было ни слова, а вот про убитого жмыха писали на первой странице. Пробежав глазами по строкам о благородстве и бескорыстии ловца, Рихард наткнулся на имя Венкеля, который значился добровольным помощником, проявившим недюжинную смекалку и храбрость. Дальше репортер сворачивал в хвалебные оды шахтерам Рывни, называя их кровью и плотью всего города, и Рихард перевернул страницу.

Услышав шаги, он поднял глаза. Карна успела одеться — в черную юбку до щиколоток и синюю блузку, подчеркивающую цвет глаз — и теперь спускалась по лестнице. Жемчужные сережки в ее ушах мягко колыхались, губы немного блестели от помады. Рихард невольно облизнулся. Ее помада была сладковатой на вкус и пахла ягодами. В руках Карна держала Гектора.

— Я с тобой, — заявил Рихард, откладывая газету на журнальный стол и поднимаясь.

— Не стоит, — вежливо отказалась она, кладя череп в сумочку.

— Я все же составлю тебе компанию, — мягко настоял он. — Заказов у меня нет, и даже господин Шульц больше не заходит…

— Что ж… — ему показалось, или в ее взгляде мелькнуло злорадство. — Если ты хочешь…

Он помог ей надеть плащ, невольно вдохнув глубже, когда ее волосы, закрученные в высокий пучок, оказались у его лица. Фиалки, море и что-то еще…

— Я собираюсь пройтись по магазинам, — невинно прощебетала Карна. — Когда Эдмон увозил меня, я приметила несколько многообещающих витрин.

Поначалу это его даже забавляло: продавщицы строили ему глазки и угощали чаем и пирожными, Карна иногда выходила из примерочной и крутилась перед зеркалом, и на ней все смотрелось очень хорошо, но через три часа и на четвертом магазине Рихард забеспокоился.

— А что мы, собственно, ищем? — спросил он, когда Карна выглянула из-за желтой шторки примерочной и попросила продавщицу принести меховое боа.

— Важен сам процесс, — ответила Карна, накручивая на шею узкую полосу серебристого меха, и придирчиво глядя на свое отражение. — Но если тебе надоело — иди домой. Мы с Гектором и вдвоем управимся.

Продавщица — девушка с цыплячье-желтыми локонами и острым, как клювик, носом — недоуменно огляделась, а Рихарду захотелось взять боа за разные концы и затянуть потуже.

— Я подожду, — процедил он и кивнул, когда ему принесли еще одну чашку. На вкус как опилки, никакого сравнения с чаем Греты.

Продавщицы сновали туда-сюда, мельтеша перед глазами, Карна протягивала из-за шторок ручку, то отдавая вещи, то забирая новые, стрелка на круглых часах, что висели на стенке, еле ползли, и Рихардом овладела угрюмая апатичность.

Он откинулся на спинку диванчика и прохватился, когда его осторожно потрогали за плечо.

— Господин ловец, — позвала его продавщица с желтыми волосами, глядя виновато и испуганно.

— Что? — он тряхнул головой, прогоняя сонливость, и вытер тыльной стороной руки подозрительно влажный подбородок. Глянул на часы. Выходило, что он проспал больше часа. — Она решила купить все и не хватило денег?

— Нет, госпожа взяла лишь шляпку и сказала вас не будить. Вы ведь ночью ходили на жмыха, я читала… — девушка кокетливо улыбнулась, бросила на Рихарда многообещающий взгляд, и он автоматически считал эмоции: любопытство, жадность и такая едкая зависть, что у него заныли зубы.

— Где она? — Рихард вскочил, и девушка отшатнулась.

— Госпожа ушла, но забыла сумочку, — она протянула ему сумку с серебряной застежкой в форме цветка. Рихард расстегнул ее и глухо зарычал, убедившись, что Гектор на месте.

Продавщица тоже сунула внутрь свой острый нос и, вскрикнув, осела на пол. Рихард подхватил ее и уложил на диван, а сам, выскочив из магазина, осмотрелся по сторонам. Карны и след простыл, а на улице уже смеркалось.

— Пять навьих часов ходить по магазинам, — рычал он себе под нос, припустив в сторону «Золотого гуся». — И купить лишь шляпку! — он быстро бежал по узким улочкам, держа сумочку на сгибе локтя. Туман выплеснулся на улицы Рывни, точно молоко, и теперь оно текло под ногами, скрывая грязь. Завидев блестящую вывеску ресторана, Рихард рванул к уже знакомому прыщавому официанту у входа и схватил его за грудки.

— Дама, что была со мной в прошлый раз, — выпалил он. — Где?

— Го-го-го…

— Да не гогочи ты! Толком говори! — рассердился Рихард.

— Го-господин ловец, ежели желаете столик, то для вас всегда есть место. И для вашей помощницы.

— Видел ее сегодня?

— Не-не-не припомню, — проблеял официант, и Рихард нырнул в его глаза, чтобы просмотреть воспоминания последнего часа.

Мужчины, женщины, веселые и грустные, Мирабелла под ручку с Вилмосом Грохом, тот выглядит подавленным и обескураженным. Официант провел их в зал и не отказал себе в удовольствии заглянуть в глубокое декольте Мирабеллы, которая снова вошла в роль глупышки и щебетала как птичка, обмахиваясь веерами ресниц. Снова улица. Полицейский патруль, все с угрюмыми лицами, горничная, искривленная от тяжести сумки с покупками. Компания оборванных детей, при виде которых официант насторожился и попытался заслонить вход в ресторан тощими плечами. Оборванцы дразнили его, корча рожи, и по мужчине, прошедшему мимо ресторана, официант лишь мазнул взглядом: очень высокий, шляпа надвинута на глаза, которые сверкнули желтым, как у кота, и горло Рихарда словно сдавило, а старый шрам зачесался. Не может быть! Это отразился свет фонарей, которые зажглись один за одним, рассеивая необычно густой туман.