Не отвечая, он подошел к самой кромке берега и лениво, грациозно потянулся, любуясь закатным небом. Потом медленно обернулся к Наташе и окинул ее извиняющимся, но твердым взглядом.

– Я не собираюсь ехать в Париж, – сказал он. – Это было бы не просто неоправданным риском, а величайшей глупостью с моей стороны. Мои дела во Франции закончены, женщина, которая мне нужна, находится со мной. Что же касается письма, то я могу просто переслать его князю Коврову из Англии – разумеется, после того, как вы станете принадлежать мне.

Он улыбнулся Наташе нежной, дразнящей улыбкой, за которую ей отчаянно захотелось влепить ему пощечину. Подумать только, он едва не провел ее, как последнюю дурочку. Настаивал, чтобы она немедленно отдалась ему, якобы для того, чтобы все было «по-честному», а сам и в мыслях не держал ехать в Париж и передавать ее компаньону письмо. Подобного вероломства Наташа никак не могла ожидать от человека, к которому был искренне расположен ее покойный муж. А ведь Павел предупреждал ее, что на честное слово Стентона нельзя полагаться! Но она не послушала его, и вот печальный итог: не успев выбраться из одной западни, она угодила в другую.

Самое обидное, что у нее была возможность сбежать от Стентона после того, как он вывел ее из того дома, где ее держали в заточении. Однако вместо этого села в карету Стентона и позволила везти себя, куда ему заблагорассудится. Во-первых, ей не хотелось платить за добро черной неблагодарностью, а во-вторых, она прельстилась возможностью поскорее заполучить вожделенное письмо. Но эта перспектива оказалась обманчивой. И, если Стентон не собирается возвращать письмо сейчас, кто даст гарантию, что он вернет его потом?

– Судя по вашему затянувшемуся молчанию, мое сообщение просто повергло вас в шок, – с кривой усмешкой произнес Стентон. – Что ж, я вас понимаю. Вам хочется как можно скорее уладить дело, ради которого вы проделали такое длинное и опасное путешествие. К сожалению, я ничем не могу вам помочь. Как я уже сказал, я не испытываю ни малейшего желания рисковать головой ради чуждых мне интересов.

Приблизившись к нему, Наташа окинула его с головы до ног обличающим, гневным взглядом.

– Милорд Стентон, вы или издеваетесь надо мной, или принимаете меня за полную дурочку. О каком риске вы говорите? Вы – человек, который не боится в одиночку проникать в охраняемые посольства и царские дворцы! Или вы хотите сказать, что считаете моего компаньона гораздо опаснее всех тех, с кем вам приходилось иметь дела раньше? Но что он может вам сделать, если я нахожусь в ваших руках?! Да и зачем ему вредить вам, когда его цель – вернуть своей государыне опасное письмо? Но возможно, все дело в том, что это самое письмо вы как раз и не собираетесь отдавать. Признайтесь же откровенно, это так?

– Вы ошибаетесь, Натали, – ответил он с легким металлом в голосе. – Я собираюсь переслать князю Коврову письмо, когда мы окажемся в Англии.

– И вы хотите, чтобы я вам поверила?! – возмущенно вскричала она. – После того, как вы уже нарушили одно свое обещание?!

Стентон окинул ее взглядом чистосердечного изумления.

– А разве я говорил, что отдам письмо без промедления? Прошу прощения, но я ничего такого не помню.

– Но в таком случае… в таком случае как вы могли настаивать, чтобы я отдалась вам без промедления? – хмуро спросила Наташа.

Стентон посмотрел на нее с обезоруживающей улыбкой.

– Дорогая моя, но что же здесь непонятного? Я настаивал на этом, потому что мне отчаянно захотелось вас. А когда мужчина хочет женщину, он не всегда задумывается о соображениях порядочности.

Возразить на столь циничное заявление было нечего, и Наташа ограничилась лишь взглядом молчаливого презрения. Выдержав небольшую паузу, она отстраненно посмотрела на Стентона и сухо спросила:

– Итак, милорд, каков ваш дальнейший план действий?

– План очень простой, – ответил он. – Как можно скорее добраться до английских берегов, не попавшись в лапы полицейских ищеек. Проще говоря, завтра на рассвете мы с вами покинем это прелестное местечко и двинемся к побережью, туда, где в условленном месте меня должна ждать контрабандная яхта.

– Прекрасно, – безразлично отозвалась Наташа. – В таком случае я бы хотела прямо сейчас пойти в свою комнату и лечь спать.

– Но ведь еще слишком рано, – мягко возразил Стентон. – Я думаю, нам следует сначала поужинать. А перед этим… Как вы смотрите на то, чтобы искупаться? – Он посмотрел на озеро, а затем с улыбкой искусителя обернулся к Наташе. – Я пробовал воду, она теплая, словно парное молоко, да и дно в этом месте довольно хорошее. А если вам неприятно купаться рядом со мной, то вон за теми кустиками есть очень удобная бухточка. Не бойтесь, я не буду за вами подсматривать.

На короткое время у Наташи возник соблазн последовать его совету: в конце концов, лучше провести время хоть с какой-то пользой, чем метаться по душной комнате, исходя бессильной яростью… Но внезапно ей в голову пришла отчаянная, полубезумная мысль, заставившая ее передумать.

– Я не умею плавать и не люблю купаться, – сказала она, мрачно посмотрев на Стентона. – Так что наслаждайтесь сами вашим «парным молоком». Что же касается ужина, то попросите вашего слугу принести его в мою комнату. И не забудьте положить в корзину бутылку вашего хваленого бургундского вина, потому что на трезвую голову я сегодня точно не смогу заснуть!

С этими словами Наташа повернулась к Стентону спиной и прошествовала к маленькому домику, спрятанному в зарослях высоких кустов.

Глава 24

«Прелестное местечко», куда Стентон привез Наташу, представляло собой небольшой островок, расположенный посередине большого озера. Судя по всему, это озеро находилось в каком-то дворянском имении, которое, вполне возможно, принадлежало хорошим знакомым барона. К такому выводу Наташа пришла потому, что белый кирпичный павильон с голубовато-серой крышей, где они собирались провести сегодняшнюю ночь, выглядел вполне обитаемым. В трех небольших комнатках с симпатичными обоями из пестрого китайского шелка было чисто, кроме того, там имелось все необходимое для временного житья. Похоже, Стентон уже не первый раз пользовался этим убежищем во время своих нелегальных поездок во Францию. Да и до Парижа было отсюда совсем недалеко, часа два езды.

Берега озера, утопающие в зелени деревьев, были пустынны. Сколько Наташа ни присматривалась, а за весь день так и не заметила ни одной живой души. Однако впечатление, будто они находятся в необитаемых лесных дебрях, было обманчивым. Дорога, по которой они сюда ехали, казалась весьма оживленной, а перед самым поворотом в имение им встретился постоялый двор. Если бы выбраться с островка на берег, думала Наташа, то она могла бы довольно быстро дойти до этого постоялого двора. И тогда Джонатан Стентон уже не мог бы заставить ее поехать с ним в Англию, где – Наташа в этом теперь не сомневалась – ее не ожидало ничего хорошего.

Конечно же, Наташа солгала Стентону, сказав, что не умеет плавать. Она прекрасно умела плавать. В имении, где она выросла, имелись и пруд, и речка, и в летнюю жару Наташа с братьями и детьми дворовых проводили там целые дни. Нередко они плавали наперегонки, и Наташа почти всегда побеждала остальных детей.