— решения не изменю. Моральных уродов не терплю и выходки их просто так спускать не намерен.

— Ты поступил правильно, — заверила меня Ария. — Жестоко, но правильно.

Киваю ей признательно и достаю сигареты. Курдянка смотрит на них неодобрительно.

— Только не говори мне, что они меня погубят, — попросил я. — Мне уже целых две очень уважаемых личности это сказали, поэтому я уже знаю.

— Будешь помогать нам отражать нападение бригадников? — решила сменить тему Ария.

— У меня особо-то и нет выбора, — вздохнул я. — Я что, зря спасал вас?

— Тебе надо будет поговорить с майором Краснодубовым, — сообщила курдянка.

— Его что, понизили? — усмехнулся я.

— Кого? — не поняла Ария.

— Когда я был в ополчении, нами командовал полковник Краснодубов, — ответил я. — Однофамильцы, скорее всего.

— Наверное, — вздохнула Ария. — Поговори с ним, он скажет, где больше всего нуждаются в твоей помощи.

— Думаю, мне нужен небольшой отряд добровольцев, — произнёс я. — Мобильная группа, чтобы бить во фланги или в тыл. Образ Наполеона хорошо помогает с тактикой.

В стратегию он тоже умеет, но пока рано о таком задумываться.

— Где его искать? — поинтересовался я.

— Штаб рядом с плацем, — ответила Ария.

Вроде как, больше говорить не о чем, поэтому повисла пауза.

— Хочешь посмотреть на сферы? — нашёлся я. — У меня их теперь порядочно.

— Есть хорошие? — заинтересовалась курдянка.

— Не могу так сказать, но интересные есть, — ответил я и полез в подсумок. — Смотри.

Ария приняла сферы сверхспособностей и начала вчитываться в их описание.

— Ой, это, наверное, ужасно... — нашла она «Рентгеновское зрение». — Лишить себя нормального зрения ради могущества... Я бы на такое не пошла.

— Вам придётся найти такого человека, — произнёс я.

— Эй, а ведь есть Геннадий Палыч! — озарило вдруг Арию. — Ветеран сирийской войны, лишился зрения из-за разорвавшейся рядом бомбы! Я ему помогаю по хозяйству иногда!

— Ну, думаю, тебе надо обсудить это с Агатой Петровной, — я принял у девушки уже изученные ею сферы. — Сам я не горю желанием с ней что-то обсуждать.

— Понимаю... — вздохнула Ария. — Но это плохо, когда человек в разладе с родными.

— Остальные что? Нашла что-нибудь интересное для себя? — поинтересовался я.

— Эх, нет, я сферу принимать не собираюсь, — замотала головой Ария. — Слишком сложно для простой меня.

— Не буду спорить, — грустно усмехнулся я.

Сам, до сих пор, не сильно-то уверен, что сделал правильный выбор, когда не сдох в театре. С прагматической точки зрения, я поступил максимально правильно, это бесспорно. Но сколько людей уже умерло и будет убито, пока я не напорюсь на что-то выше моих сил и способностей? Я ведь не могу сказать, что все мои жертвы были безусловно плохими... Опять захотелось надеть маску, чтобы эти рефлексивные мысли развеялись и больше не тревожили мой разум. Надо держаться, потому что я не зависим от них, как бы ни казалось на первый взгляд. Я владелец масок, а не наоборот. Хочу верить.

— Слушай, как смотришь на то, чтобы сегодня вечерком посмотреть кино какое-нибудь? — спросил я вдруг.

— К сожалению, ночью заступаю в дежурство, — покачала головой Ария. — Завтра?

— Хорошо, — кивнул я.

— Слышала я, у соседей есть «Бес», — улыбнулась курдянка. — Никогда не видела.

— Не очень много потеряла, — вздохнул я. — Ладно, пойду я, наверное, сначала в медпункт, а потом уже к плацу.

— Я тоже пойду, мне как раз надо в медпункт, — кивнула мне Ария.

Бросаю окурок в урну у подъезда, после чего следую за девушкой.

Симпатичная она, внешность необычная, ну и огонь в глазах — мне такие нравятся. В иной ситуации, в прошлом, наверное, начал бы с дорогих цветов с конфетами, потом ресторан на пароходе на Неве или тот корабль-ресторан, встречи, прогулки, может, что-то бы и получилось...

Хотя, скорее всего, просто не имели бы шансов встретиться и не имели бы тем для завязывания разговора. Нет ведь никаких линий судьбы, предполагающих, что ты с кем-то обязательно встретишься и будешь общаться. Случай. Только случай.

— Здравствуй-здравствуй! — увидел меня курящий у входа в медпункт Роман Хитров. — И ты здравствуй, Ария.

Девушка улыбнулась и кивнула ему.

— И тебе здоровья богатырского, — произнёс я. — Мне бы подлатать рану...

— Проходи, сейчас докурю и посмотрим, — указал целитель на дверь.

Ария прошла в соседнюю от медпункта дверь, ведущую к палатам, а я вошёл в процедурную. Хитрова ждать долго не пришлось, он отворил дверь, выдохнул сигаретный дым и вошёл, на ходу поправляя халат.

— Как получил эту рану? — спросил он, садясь за стол.

— Стреляли, — ответил я, снимая китель. — Оружие высокотехнологичное, бронебойно-осколочное, как я понял. Наконечник пролетел насквозь, а вот хвостовик был снабжён пучком стрелок — разрывная, если одним словом.

— Сейчас посмотрим, — целитель разрезал грязный бинт, посмотрел на рану и зацокал осуждающе. — Кто ж так дезинфицирует? Кто ж так перевязывает?

— Как сумел, — оправдался я.

— Плохо, — недовольно произнёс Хитров. — Ложись на кушетку, посмотрим, что можно сделать...

Покинул процедурную только через час с чем-то. Хитрову пришлось привлекать свою жену, чтобы она ассистировала при операции, потому что девять маленьких стрелок у меня в мясе остались, причём некоторые из них остановились прямо впритык к костям.

Операция по извлечению стрелок прошла успешно, но целитель сомневался, что я смогу полноценно восстановить функциональность руки, хотя запущенная им регенерация должна восстановить всё полноценно, поэтому шансы на благоприятный исход есть. Это только конечности она регенерировать не в состоянии, а просто мясо — есть, всё-таки, надежда. Повезло, что руку не оторвало...

На плаце опять было построение тренируемых бойцов, но ещё присутствовала группа добровольцев у штаба — мужчины и женщины, многих из которых я видел недавно на митинге. Руководила добровольцами бабушка, размахивающая руками и что-то втолковывающая нескольким недоумевающим парням.

Штаб размещался в помещении № 7, где раньше располагалось социально-досуговое отделение граждан пожилого возраста. Это сооружение я никогда не посещал, но знаю, что бабулю там уважали и побаивались. Впрочем, её много где, в радиусе пяти километров вокруг дома, уважали и побаивались.

Вхожу в штаб, где меня, сразу же