Россия продемонстрировала свой укрепляющийся международный статус во всей красе в 2006 году, когда впервые принимала у себя саммит «Большой восьмерки» – это было нечто вроде первого бала дебютантки, – причем было это в родном городе Путина, Санкт-Петербурге. Путин желал продемонстрировать со всей убедительностью, что Россия «вернулась» в круг равных после более чем десятилетней слабости{360}. Россия не пожалела сил, чтобы произвести впечатление на участников G8, и потому местом проведения встречи выбрала Константиновский дворец в Стрельне – образец архитектуры барокко, – и поразила гостей красотами санкт-петербургских белых ночей, как и год назад на празднествах по случаю трехсотлетия города{361}. Буш встретился в приватной обстановке с Путиным, а после провел встречу с активистами-правозащитниками, о чем заранее проинформировал Путина, дабы не проявить неуважения к российскому лидеру{362}. Хотя ряд американских парламентариев – и прежде всего сенатор Джон Маккейн – настаивали, что Россию следует исключить из рядов «Большой восьмерки», собравшиеся на саммите сосредоточили внимание на широком спектре глобальных вызовов, от «жестких» военных проблем и вопросов безопасности – Северной Кореи, положения на Ближнем Востоке, энергетической безопасности – до более «мягких» вопросов, касающихся наркотрафика и образования. Российско-американская риторика была в целом довольно сердечной. Участники саммита пришли к общему мнению, что Россию следует «как можно быстрее» допустить в ВТО. Кое-кто в России задавался вопросом, какой смысл в элитном клубе G8. Но для большинства россиян участие их страны в «Большой восьмерке» служило доказательством, что с Россией теперь считаются как с уважаемым глобальным игроком, который вернул себе место на мировой арене.

После саммита «Большой восьмерки» российская сторона принялась зондировать почву в администрации Буша относительно новой встречи двух лидеров. Белый дом предложил Бушу сделать краткую остановку в Москве по дороге на ноябрьский саммит АТЭС в Ханое, чтобы дозаправить «борт № 1». Та встреча во Внукове была краткой. Российская сторона подготовила обширную повестку, но Буша слишком заботила ситуация в Ираке, чтобы вникать в интересовавшие Путина проблемы нераспространения ядерных вооружений и вступления в ВТО. Старший директор по делам России в Совете национальной безопасности Том Грэм придерживается мнения, что из-за озабоченности Белого дома чем угодно, но только не Россией Соединенные Штаты упустили ряд хороших возможностей наладить с Москвой более продуктивные отношения{363}. С этим соглашается бывший посол России в США Юрий Ушаков. Со своей стороны, россияне жаловались, что Буш часто держится на встречах довольно безучастно и что хотя Путин желает более длительных бесед, позволяющих добраться до сути вещей, американский президент всегда требует неукоснительно соблюдать график и ограничивает дискуссии с российским лидером более общими темами{364}.

Американо-российские отношения, безусловно, в определенной мере зависели и от внутриполитической ситуации в каждой из стран. По мере приближения конца второго президентского срока Путина на двусторонних связях все больше сказывались интриги по поводу выбора преемника российского президента, а также неопределенность в том, как именно Кремль организует вторую по счету в посткоммунистической России передачу власти. Согласно российской Конституции, Путин должен был оставить президентский пост, хотя ему не возбранялось в последующем снова претендовать на него. Система преемственности власти на протяжении тысячелетней российской истории была сложной. В царские времена трон переходил по наследству сыну или дочери царя (или царицы), хотя порой преемником оказывался кто-то другой вследствие заговора придворных или убийства законных наследников. В советскую эпоху пять лидеров страны занимали свой пост вплоть до смерти, одного – Никиту Хрущева – сместили собственные соратники в ходе переворота, и еще один – Михаил Горбачев – подал в отставку, поскольку государство, которым он руководил, перестало существовать. Были надежды, что в постсоветское время процесс передачи власти в России станет наконец прозрачным и получит институциональное закрепление. Хотя Путин и был формально всенародно избранным президентом, его кандидатуру заранее подобрала «семья» Ельцина в ходе совсем не прозрачных процедур и ему была гарантирована победа на выборах.

В период второго президентского срока Путина Кремль порядочно встревожили «цветные революции», и все внимание власти было сосредоточено на том, чтобы исключить малейший шанс, что народные волнения ослабят жесткую хватку Кремля. Процесс выбора преемника начался на фоне укрепления «вертикали власти» и растущей нетерпимости властей к критике. Ограничения на свободу печати и деятельность иностранных неправительственных организаций быстро усиливались. Те, кто позволял себе критиковать действия власти, исчезали с каналов государственного телевидения, а деятели оппозиции подвергались устрашению.

В 2006 году случились два резонансных убийства, вновь поставивших перед международной общественностью вопрос: куда же все-таки идет Россия? 7 октября 2006 года была застрелена Анна Политковская, влиятельный оппозиционный журналист и правозащитник, бескомпромиссный и последовательный критик российской политики на Северном Кавказе. Она была убита в подъезде своего дома, когда возвращалась с покупками из овощного магазина. Убийца явно был профессионалом. Запугать Политковскую пытались не раз, а двумя годами ранее, когда она летела в Беслан освещать захват в заложники учеников местной школы, ее попытались отравить. Особенно резко она критиковала жестокий режим, который установил в Чечне Рамзан Кадыров. Рамзан, только что отметивший тридцатилетие, стал по решению Кремля руководить разоренной войной Чечней. Он жестокими, диктаторскими методами насаждал порядок, опираясь на верные ему отряды силовиков, и особенно люто ненавидел Политковскую. Хотя многие горячие поклонники Политковской в России и за рубежом громко выражали негодование ее убийством, Путин вначале обошел это событие молчанием. Затем, через несколько дней, он высказал предположение, что журналистку убил кто-то из противников режима, чтобы бросить на него тень, а потом высказал во всеуслышание, что думает об Анне Политковской: «Ее влияние на политическую жизнь в России было минимальным… Это убийство наносит действующей власти больший урон и ущерб, чем ее публикации»{365}.

Еще больший резонанс, причем международный, вызвало убийство Александра Литвиненко, в прошлом офицера ФСБ, работавшего на изгнанного из России Бориса Березовского и получившего политическое убежище в Лондоне. Среди прочих дел Литвиненко расследовал обстоятельства убийства Политковской. 1 ноября 2006 года Литвиненко встречался в ресторане лондонского отеля Millennium с бывшим сотрудником КГБ Андреем Луговым и еще одним россиянином. Вскоре после встречи Литвиненко заболел, и его состояние начало быстро ухудшаться; тремя неделями позже он скончался. Люди, сочувствовавшие ему, обнародовали леденящую кровь фотографию Литвиненко на смертном одре. В последние минуты его жизни лондонские врачи поставили ему диагноз: отравление полонием-210. Это сильнодействующее радиоактивное вещество, которое производится практически только в одной лаборатории в России. Было установлено, что на авиалайнере, на котором вернулись в Россию собеседники Литвиненко на той роковой встрече, остались отчетливые следы полония, как и в лондонском гостиничном ресторане, где они разговаривали. Убийство Литвиненко было актом ядерного терроризма, совершенным на британской земле иностранными агентами. Британские службы безопасности заключили, что смерть Литвиненко – «спонсированное государством убийство, совершенное под руководством российских органов безопасности»{366}. Российские заговорщики намеревались замаскировать применение яда, чтобы никто никогда не узнал, чем вызвана смерть Литвиненко, но убийцы неправильно обращались с полонием. Тем не менее убийство прозвучало грозным предупреждением россиянам, которым вздумалось бы выступить против режима Путина как внутри страны, так и за ее пределами. Россия отклонила требование экстрадировать главного подозреваемого, Лугового, и оградила его от преследований мандатом депутата Государственной думы. Сам Литвиненко, будучи при смерти, заявил, что приказ о его убийстве отдал Путин. Кремль ответил на эти обвинения, что противники режима – люди, связанные с Борисом Березовским, на которого работал Литвиненко, – сами и заказали это убийство, чтобы опорочить Путина{367}.