Про Зосю, сестру Кондрата, можно?

– У тебя причёска, – заметил Герман, усаживаясь за стол. – Красиво.

– А Родиону не понравилось, – сообщила Тонечка, лихорадочно соображая, что говорить.

– Она на себя не похожа с такой причёской, – заявил Родион Герману.

– О собеседнике нельзя говорить местоимениями в третьем лице, – встряла Тонечка, – Можно по имени! Например, Тоня не похожа на себя.

– Тоня не похожа на себя, – повторил мальчишка, и Герман засмеялся.

– Что это тебя в парикмахерскую понесло?

– Я хотела поговорить с гримёршей Лены Пантелеевой, – решилась Тонечка. – Я думала, может, хоть гримёрша знает, куда она делась?

– Знает? – спросил Герман, и Тонечка отрицательно покачала головой.

– А я к собакам ездил, – похвастался Родион. – И потом ещё в музей мы ходили!

– К каким собакам? – не понял Герман. – В какой музей?..

– Я тебе потом расскажу, – затараторила Тонечка, – у нас свои секреты.

– Я уже понял. Тоня, я прошу тебя, не лезь куда не следует!

– А куда мне следует лезть? В сценарий?

– Хоть бы в сценарий! Кстати сказать, он с места так и не двигается, да?

– Я найду Лену, а потом сразу напишу тебе сценарий, – упорствовала Тонечка.

Родион встревоженно переводил взгляд с одного на другую – ему показалось, что они ссорятся.

– Мне не нравится твой сыщицкий азарт.

– Можно подумать!.. Кто меня втянул во всю эту ерунду? И бросил!

– Я тебя бросил? – поразился Герман.

– Ну, конечно! – Тонечка вдруг почувствовала, как слёзы обожгли глаза, вот уж некстати! – Ты привёз меня сюда, заставил искать жену Кондрата, а сам… а сам…

– Тоня, – одёрнул Герман негромко.

– Да, да, – быстро сказала она и салфеткой сердито смахнула с глаз слёзы. – Я понимаю. Ты сам мне всё потом расскажешь.

– Вот именно.

– А сейчас нельзя рассказать?

– Сейчас нельзя, – стоял на своем он. – И давайте пообедаем, правда! Сцены и слёзы пока отложим.

Родион подумал – что это они всё обедают! Обед когда-а-а был, да и ужин уже скоро закончится!..

Тонечка попросила чаю с марокканской мятой, чтоб скрасить ожидание еды, и велела Родиону рассказать, за что его били гопники.

Родион промямлил, что били за то, что он вроде бы что-то утащил из дядькиного дома, требовали это вернуть.

– Главное, я не знаю, чего им надо-то, – с тоской проговорил он. – Я не брал ничего, вот клянусь!.. А они говорят – верни или того… замочим. Я бы вернул, если б знал, чего возвращать-то!

– Ты понимаешь, о чём идёт речь? – спросила Тонечка у мужа. – Что им нужно?..

Герман пожал плечами и спросил:

– Кому ты должен вернуть и когда?

– Не знаю! Вы же их… разогнали. Ещё до того, как бить начали, говорили, что сроку неделя. Только я всё равно не знаю, что возвращать!

Тонечка держалась изо всех сил, чтобы не спросить про Пояс Ориона!

Впрочем, однажды она уже спросила, и муж сказал, что это звёзды!..

– Вскоре всё выяснится, – непонятно о чём сказал Герман. – Тоня, ты всё же постарайся… не увлекаться расследованием.

– Я не могу, – буркнула Тонечка. – Я уже увлеклась.

Тут он взял её за руку и посмотрел в глаза.

– Это опасно, – сказал он негромко. – Ты не понимаешь, а я понимаю.

– Саша, я не какая-то дура из фильма! – Тонечка выдернула руку. – Или поговори со мной по-человечески, или отстань от меня!

Он ещё посмотрел ей в глаза, а потом покачал головой:

– Я не могу ни того, ни другого.

– Значит, я доведу дело до конца.

И они замолчали, недовольные друг другом.

Родион думал, как бы это нарисовать – не сердитых людей, а именно недовольство, которое повисло между ними, как грязное кухонное полотенце!

– Ты разговаривал с Мишаковым? Когда он освободит Кондрата?

– Я не знаю.

– А вдруг он на самом деле убил свою жену? – спросила Тонечка. – Но обставил всё так, чтоб мы решили, что это инсценировка!

– Для меня это слишком мудрёные умозаключения, – упирался Герман. – И я сто раз тебе говорил, что Кондрат не мог её убить. По определению. Солнце не может взойти на западе. Кондрат не мог убить жену.

– Ты говорил, что сто лет его не видел!

– Не видел.

– Может, он за эти сто лет изменился! А ты не в курсе!

Родион, который лихорадочно придумывал, чем бы отвлечь их от ссоры, вдруг ткнул пальцем в работающий телевизор.

– А мне такую штуку делали! Вон как той тётке!..

Взрослые тотчас замолчали и уставились в экран.

Гелла Понтийская, в миру Лена Пантелеева, в шоу «Любит – не любит» приглашала на сцену экспертов, которые должны были определить родство героев.

– Это называется тест ДНК, – продолжал Родион.

– Модная штука, – прокомментировала Тонечка. – Теперь во всех программах прикол номер один! И ещё детектор лжи. Тебя не проверяли?

– Да мне правда делали, – оскорбился Родион. – Специальные люди! Из Москвы приезжали, ватными палками в рот лезли и ещё волосы с головы брали.

– Зачем?

– Откуда я знаю!

Тонечка переглянулась с мужем.

– И тебе не объяснили?

Родион помотал головой – нет, не объяснили.

– Давно делали?

– В сентябре, только учебный год начался.

– Кто-то ведь этот тест заказал, – задумчиво сказала Тонечка. – И оплатил! Для чего?.. И кто?

– Может, дядька? – предположил Родион.

– Может, и так, – согласился Герман. – Но на самом деле странно.

Принесли салаты и закуски – всё сказочной красоты и аппетитности.

– Саша, ты скажи Мишакову, что гопникам нужно что-то из дома Кондрата, – попросила Тонечка, принимаясь за форшмак. – А у Родиона этого нет, и мы не знаем, о чём речь.

– Хорошо, – согласился Герман с раздражением. – Скажу. А ты всё же постарайся не ввязываться в потасовки!..

– Хорошо, – с той же интонацией пообещала Тонечка. – Ты покормил пса Ямбурга?

– Конечно, я же тебе говорил.

– А я сегодня с Бусей играл, – похвастался Родион с набитым ртом. Он поедал овощной салат. – Мне Галина Сергеевна разрешила!

– Вы снова были у Галины Сергеевны? – осведомился Герман.