– Это не больно, – сказала она. – Пощупаю, и все. Надо убедиться, что ребенок здоров и…

– Вы можете его нащупать? – Если она заберется так далеко, вдруг ребенок выпадет раньше времени?

– Я могу пощупать твою матку.

– Как это?

– Плод развивается в матке. Сейчас сама поймешь. Сними трусы.

Я встала, запустила руки под платье и стащила с себя старые растянутые трусы. Положив их на кровать, я снова села.

Она натянула на одну руку резиновую перчатку.

– Немного отодвинься, поставь ноги на кровать и широко раздвинь.

Ноги на кровать я поставила, но, наоборот, стиснула коленки. Еще чего!..

– Не хочу.

– Брось, Айви, я знаю, тебе не впервой раздвигать ноги, иначе ты не была бы теперь в этом положении, верно? Не упрямься.

Я зажмурила глаза и повиновалась. Она засунула в меня пальцы и стала шарить у меня внутри.

– Так и есть, ты беременна. – Она вынула из меня руку, сняла перчатку и позволила мне сесть. Я одернула подол. У меня противно тряслись колени.

– На мои вопросы про месячные ты всегда отвечала, что ведешь аккуратный учет.

– Так я думала, – соврала я, не зная, что еще сказать.

– Ты хоть знаешь, когда они были в последний раз?

Я покрутила головой.

– Как я погляжу, ты где-то на пятом-шестом месяце, – сказала она. – Ближе к шестому. Значит, роды придутся примерно на День благодарения. Плод маленький, определить точнее трудно. Это из-за эпилепсии или из-за плохого питания, а может, срок меньше, чем я определила. У тебя бывает недомогание, тошнота, рвота по утрам?

Я припомнила, как весной целую неделю была близка к рвоте, пока ждала школьный автобус. Но до рвоты не доходило.

– Не бывает.

Из-за двери послышался голос Мэри Эллы, потом Нонни, потом голоса их обеих. А после третий голос, его я не сразу узнала. Миссис Форрестер? Она самая. Я обрадовалась ее приходу.

– Ты принимаешь лекарства от припадков? – спросила меня Энн.

– Нет, мэм. – Ненавистные таблетки! От них меня мутило.

– Что ж, если без них тебе не хуже, то теперь это к лучшему. Они могли бы навредить ребенку. Я дам тебе специальные витамины, принимай по таблетке каждое утро. Знаю, прием лекарств – не твоя религия, но это очень важно.

– При чем тут религия?

Она вздохнула.

– Совершенно ни при чем. Я оставлю их на полке, рядом с таблетками Нонни, хорошо? – Она взяла меня за руку. – Айви, ты неплохая девочка. Ты напоминаешь Нонни принимать ее лекарство и делать анализ мочи, она мне рассказывала. О других ты умеешь заботиться, а теперь позаботься о себе, хорошо? Помни, теперь ты не одна, у тебя есть малыш.

Я послушно кивнула.

– Раз так, может, лучше принимать сразу по две?

Она покачала головой.

– Нет, одну. Переборщишь – сделаешь только хуже.

Выходя следом за ней из спальни, я боялась, что Нонни опять на меня набросится, но у нее, видно, не было на это сил. Она сидела на диване, так и не застеленном с предыдущей ночи. Миссис Форрестер молча стояла у входной двери. Зато Мэри Элла была на взводе: она с радостным визгом бросилась мне на шею.

– У нас будет еще один малыш Уильям!

Я надеялась родить девочку, но ничего ей не ответила.

– К вам у меня тоже дело, – обратилась медсестра Энн к миссис Форрестер. В ее голосе не было дружелюбия, скорее злость. Присев на край дивана, она что-то быстро настрочила в своем блокноте, вырвала страничку и сунула миссис Форрестер.

– Вместо того бланка заявки, который я вам дала раньше, напечатайте вот это, – сказала она.

Потом, позвав меня на кухню, она поставила на полку рядом с пузырьком Нонни и с ее таблетками для анализов новую, большую склянку.

– Это витамины, о которых я говорила. Строго по одной таблетке в день!

– Знаю.

Она ушла через кухню, а я вернулась в гостиную. Миссис Форрестер так и осталась стоять у двери. Прочитав записку медсестры, она спрятала ее в портфель, который всегда был при ней.

– Как твои дела? – спросила она меня.

– Медсестра сказала, что это будет ребенок-благодарение, – говорю. Конечно, она сказала не так, но точно вспомнить ее слова я не смогла, а «ребенок-благодарение» – это мне понравилось.

Мэри Элла сидела в кресле-качалке, держа на руках малыша Уильяма, бормотавшего что-то невразумительное.

– Счастливый сегодня день! – сказала она.

– Боже! – Нонни обхватила руками голову. – Она называет этот день счастливым! Я живу с двумя слабоумными, миссис Форрестер! Господи, помоги мне! Даже с тремя, считая малыша Уильяма. А теперь на подходе четвертый.

– Значит, школы мне больше не видать? – обратилась я к миссис Форрестер, надеясь, что она в силах как-то это исправить. Я знала, что это сейчас единственная в доме светлая голова.

– Я с ними поговорю, – сказала она, кивнув. – Возможно, получится сделать так, чтобы ты продолжила учебу, оставаясь дома.

– Ничего не выйдет, – бросила Нонни уверенно, как будто она и миссис Форрестер считала дурочкой.

Мои колени все еще были ватными. Я села на диван как можно дальше от Нонни.

– Это моя мечта, – снова подала голос Мэри Элла. Миссис Форрестер повернулась к ней.

– Какая у тебя мечта, Мэри Элла? – спросила она.

– Чтобы мы с Айви вместе были мамами. Я мечтала об этом, а теперь мечта становится явью.

Миссис Форрестер принесла из кухни табурет и села рядом с Мэри Эллой. Погладив малыша Уильяма по спинке, она сказала:

– Вообще-то нехорошо заводить детей вне брака. Слишком трудно растить их одной.

– Первые правдивые слова, сказанные за целый день в этом доме! – одобрила ее Нонни.

– Знаю, – ответила Мэри Элла. – Я не про то, что мы прямо сейчас должны нарожать много детей. Потом, когда выйдем замуж. Я хочу пятерых: малыш Уильям и еще четверо.

– А за кого тебе хочется замуж, Мэри Элла? – спросила миссис Форрестер почти шепотом. Я наклонилась, чтобы не пропустить ответ, но не дождалась, Мэри Элла только прижалась щекой к кудрям сына.

– Пока ни за кого, – промолвила после долгого молчания Мэри Элла. – Но когда-нибудь я встречу своего суженого.

– Пятеро детей – не много ли? – спросила миссис Форрестер.

– Много, – пришла я на помощь сестре. – Но я теперь не буду ходить в школу и смогу ей помогать.

Миссис Форрестер встала.

– Пожалуй, мне пора. – Она посмотрела на меня. – Я просто хотела убедиться, что медсестра Энн побывала у вас и осмотрела тебя.