– Что же стало с ассейлами, Калит?

Степнячка пожала плечами.

– Лишенные силы, ассейлы были сломлены. Они, конечно же, винили матрону в гибели своего бога, но именно они сами приняли решение превратить его в оружие, в инструмент, более ни на что не годный. И все равно сил истребить к’чейн че’маллей им не хватило. Война почти уничтожила обе расы, и, когда в пробитые хаосом трещины в каждом из миров стали просачиваться другие народы, препятствовать им никто был не в состоянии. Последовали новые войны, поражения и предательства, пока в итоге от прекрасной эпохи не осталось и следа.

– Знаешь, больше похоже на легенду, – заметила Фейнт.

– Память каждой матроны передается по крови, через масла. Ничто не пропадает. Гунт Мах поделилась со мной воспоминаниями. Не все мне удалось разобрать – было какое-то время между звездами… не знаю. И, возможно, я не вполне вникла в смысл событий, о которых только что рассказала. Чего-то я, вероятно, не поняла. В сравнении с к’чейн че’маллями наши органы чувств весьма ограничены.

– Зато ты объяснила, почему к’чейн че’малли идут на войну с форкрул ассейлами. Потому что их противостояние не завершилось.

– Мы – последние представители наших видов.

– Неужели вы не можете просто ужиться?

– Че’малли, возможно, и хотели бы, но только не ассейлы. Видишь ли, у них тоже долгая память. К тому же они в самом деле считают свое дело правым.

– Вы используете их! – злорадно проговорила Наперсточек. – Малазанцев с их жалким высокомерием! Вы, к’чейн че’малли, используете их!

Дестриант повернулась к ней.

– Тебе правда так кажется, колдунья? Чувствую, эта мысль тебя радует.

– А почему нет? Ничего иного они не заслуживают.

– Если они ничего иного не заслуживают, то и мы тоже.

– Просто воспользуйтесь ими, Дестриант. Выжмите до капли!

Фейнт отчего-то передумала входить в шатер.

– А что происходит внутри? – спросила она у Калит.

– Кругава, в прошлом – Смертный меч Серых шлемов Измора, хочет сообщить Брису Беддикту о предательстве. Изморцы поклялись служить адъюнкту Тавор, но в итоге обратят мечи против нас. Они будут сражаться под знаменем форкрул ассейлов.

– Нижние боги! Но почему?..

Наперсточек только рассмеялась в ответ.

Калит вздохнула.

– Истина в том, что знамя справедливости могут поднять многие, причем с полным на то правом. Как определить, кто достойнее? Геслер бы ответил не задумываясь: на поле брани. Однако… я не столь уверена. Изморцы утверждают, что поклоняются древним богам войны, и те…

– Каким богам войны? – перебила Фейнт.

– Их зовут Фандерея и Тогг. Волки Зимы.

Фейнт удивленно посмотрела на Наперсточек, потом снова на Калит.

– Кругава была их Смертным мечом. Кто командует теперь?

– Кованый щит Танакалиан.

– А кто Дестриант? Среди них должен быть Дестриант.

– Погиб во время морского похода, говорят. Его место по-прежнему свободно.

– А вот и нет.

– Брось, Фейнт, – произнесла Наперсточек. – Ты не знаешь наверняка…

– Не будь дурой. Ты видела ее глаза – они волчьи. Плюс все ее разговоры о призраках, старых преступлениях и так далее.

– Не понимаю. О ком это вы? – спросила Калит.

Проклятье. Фейнт снова посмотрела на шатер.

– Похоже, мне все-таки придется туда войти.

– Объятие, которое дарует прощение, необходимо заслужить, – заявил Кованый щит Танакалиан. – Неужели вы, трусы и дураки, настолько не уважаете меня, что считаете, будто можете требовать моего благословения?

Он окинул взглядом лица собравшихся и в отвращении сплюнул.

– Вы снова и снова приходите ко мне, спрашиваете, не пора ли избрать нового Смертного меча, нового Дестрианта. Возможно, пора. Возможно. Но я все жду… Жду, когда кто-то из вас докажет, что достоин. Увы, конца моему ожиданию пока не видно.

Солдаты стояли перед ним, потупив глаза. За спинами лейтенантов творился форменный беспорядок. Вместо дисциплины – животное безразличие, сдерживал которое лишь стремительный темп марша. Они пересекли границу Центрального Коланса два дня назад, пробираясь по заросшей дороге и через выжженные города. Эти земли возвращались в исходное, дикое состояние, но они насквозь пропахли смертью.

– Вот так и выходит, – продолжал Танакалиан, – что нести бремя всех трех титулов придется мне одному. Я этого не просил. Я этому не рад. Амбиции – это яд. Мы все видели, что стало с Кругавой. И вы хотите повторить это безумие? Я не…

Он вдруг осекся, почувствовав ледяное дуновение. Лейтенанты отшатнулись, и волна прокатилась по шеренгам выстроившихся за ними солдат. С земли клубами поднимался туман.

Что это? Кто возник среди нас? Танакалиан уловил какое-то движение и дернулся. Затем снова что-то мелькнуло. Послышался тихий шелест меха, сверкнули глаза. Изморцы закричали, построение рассыпалось, зазвенели клинки.

Танакалиану показалось, будто его накрыло волной. Незримые силуэты проносились мимо, чуть не сбивая с ног. Он развернулся и уставился в темноту.

– Покажитесь!

Из-за края дороги вышла девочка в лохмотьях. Ее окружали призрачные, полупрозрачные силуэты. Волки. Она пришла с морем волков. Только они были не настоящие. Не живые. Они не дышали. Эти звери давно мертвы. Во многих зияют раны, шерсть запятнана кровью, шкура рассечена. Глаза горят потусторонним светом, словно сквозь стену, за которой плещется гнев. Неумолимый гнев.

Девочка подошла ближе, и глаза у нее были такие же. Один горел желтым, другой переливался ртутью. В них бушевала ярость.

Ужас переполнял Танакалиана. Волки Зимы! Они внутри нее, они прячутся в ней – это их глаза! Они смотрят на меня с Престола Зверей. Фандерея и Тогг. Наши боги среди нас.

Силы оставили его, и он упал на колени, когда жуткий взгляд будто клыками впился ему в череп.

И вдруг девочка оказалась прямо перед ним. Клыки продолжали терзать мозг, вырывая оттуда все потаенные желания. Он чувствовал холодное и безжалостное надругательство над своим сознанием, словно над трупом. Его окатило чем-то густым, как кровь, и полным презрения. Через мгновение Танакалиана отбросили за ненадобностью. Девочка перевела взгляд на Серых шлемов, и те, естественно, тоже пали на колени, жалкие и беспомощные, а храбрость в их душах сменилась ледяным ужасом.

У каждого в голове раздался голос, состоящий из тысячи завываний, ужаснее которого никто в жизни не слышал.

– Я глас Волков Зимы. Слушайте меня внимательно. Нас не будут судить. – Девочка посмотрела на Танакалиана. – Смертный, ты возденешь мечи ради меня? Ты ли тот самый, кто обратит тысячи миров в пустыню во имя меня? Думаю, нет. Тебя снедают мелочные мысли, тобой руководит тщеславие.