– Миссис Хилл, как вы считаете, мистер и миссис Коллинз подходят друг другу?

Миссис Хилл задумалась, все еще зачесывая Мэри волосы.

– Настолько же, насколько и большинство супружеских пар, я бы сказала. Они не ссорятся, и между ними никогда не бывает никаких разногласий.

– Да, но нравятся ли они друг другу? Наслаждаются ли они обществом друг друга?

– Сразу видно, что вы никогда не были замужем, мисс Мэри. Они вместе уже несколько лет. Нельзя же ожидать, что они будут вести себя как молодые любовники.

В Пемберли Мэри видела совсем другое. Свадьба Лиззи и мистера Дарси состоялась вскоре после свадьбы мистера и миссис Коллинз, однако время никак не ослабило силу той привязанности, что они испытывали друг к другу. Даже Мэри, не имевшая опыта в делах сердечных, не могла не признать, какое удовольствие они получали от общества друг друга. Никто не радовал мистера Дарси, как Лиззи, и ее собственное лицо светилось от счастья каждый раз, как муж входил в комнату. Однако в Лонгборне все было совсем по-другому. Здесь Мэри не видела ни любящих взглядов, ни радостного удовлетворения, ни желания проводить как можно больше времени друг с другом. Напротив, Мэри поразило, что, в отличие от Дарси, которые редко расставались, мистер и миссис Коллинз почти никогда не бывали вместе. Безусловно, нельзя было отрицать, что у Шарлотты имелось много дел. Необходимо было присматривать за сыном и вести домашнее хозяйство, и она не могла рассчитывать на ту помощь, что оказывалась Лиззи. И когда эти ежедневные обязанности с успехом исполнялись, благоустройство дома поглощало все то свободное время, что у нее оставалось. Казалось, всегда находилось что-то, требовавшее внимания Шарлотты, отвлекавшее ее от мужа, мешавшее ей сопровождать его на прогулках или делиться с ним маленькими радостями.

Еще была маленькая беседка, которая отнимала у мистера Коллинза так много времени. Мэри начала задаваться вопросом, не попросила ли Шарлотта построить ее с единственной целью – направить туда энергию мужа и как можно больше отдалиться от него. Это была мелочная мысль, и Мэри постаралась тут же ее подавить. Однако чем больше она наблюдала, как устроена жизнь Коллинзов, тем труднее ей было игнорировать идею о том, что Шарлотта намеренно организовала свое время так, чтобы как можно меньше находиться в обществе мужа.

Мэри наблюдала в зеркало, как миссис Хилл укладывает ей на затылке аккуратный пучок.

– Похоже, большую часть дня они проводят порознь.

– Что ж, существует много способов сделать брак успешным. И если они выбрали именно этот, то не нам с вами ставить его под вопрос.

– Но что, если один из них его не выбирал?

Миссис Хилл вздохнула.

– Тогда они вряд ли станут первыми супругами, которые поймут, что брак не совсем то, чего они ожидали, и им придется придумать что-то получше. Вот и все, мисс Мэри, вы готовы.

За обедом Мэри стало стыдно, когда она увидела, как Шарлотта усердно исполняет все желания мистера Коллинза. Ее любопытство казалось дурной благодарностью за гостеприимство миссис Коллинз. Безусловно, это было неблагодарным и даже отвратительным занятием – рассуждать подобным образом о личных заботах хозяев дома. Однако чем больше Мэри наблюдала за этими двумя, тем больше убеждалась в огромном размере пропасти, лежащей между ними, а также в том, что, возможно, было еще более удивительным – несмотря на все свое вежливое внимание, именно Шарлотта была ее создателем. За ее мягким, покладистым поведением скрывалась тотальная выдержка. Ничто из того, что говорил или делал мистер Коллинз, не трогало ее. Ее чувства были заперты и скрыты внутри, будучи во всех отношениях недоступные ее мужу. Когда Мэри украдкой взглянула на покорное выражение лица мистера Коллинза, она поняла, что тот знал об этом и что несчастье, которое она почувствовала в нем, было результатом именно этого знания.

Встревоженная увиденным, Мэри не могла уснуть в ту ночь. Впервые приехав в Лонгборн, она полагала, что об успехе брака Коллинзов можно судить только по чувствам Шарлотты. Ей и в голову не пришло подумать о чувствах мистера Коллинза. Он достиг своей цели – найти достойную женщину, согласную выйти за него замуж. На что еще он мог надеяться? Неужели он не желал любви? Мэри не считала кузена способным на глубокие чувства, но теперь поняла, что ошибалась. Шарлотта сделала все необходимое, чтобы смириться с браком по расчету, и, по крайней мере внешне, она казалось довольной. И лишь ее муж оставался несчастным в той сделке, что сам и заключил.

Однажды утром Мэри занималась в библиотеке, наслаждаясь своим одиночеством. Затем, когда она уже решила, что мистер Коллинз не присоединится к ней, тот с застенчивым видом показался в дверях.

– Мисс Беннет, со слов миссис Коллинз я понял, что не доставлю вам неудобств, если несколько часов поработаю за своим столом. Прошу вас, скажите мне, так ли это… И если нет, то я немедленно уйду.

Мэри, как и прежде, заверила его, что будет очень рада разделить с ним библиотеку, и в конце концов кузен сел и принялся перебирать свои бумаги. Мэри погрузилась в чтение и вскоре так увлеклась, что следующим звуком, который она услышала, стал голос Шарлотты, зовущей их обоих к чаю. Собираясь уходить, мистер Коллинз повернулся к Мэри и с явным облегчением улыбнулся:

– Я вам очень благодарен, мисс Беннет. Вы нисколько не побеспокоили меня. Вы сидели так тихо, словно в комнате не было никого.

– Я рада, что мое присутствие было столь… незаметным, сэр.

Его лицо вытянулось.

– Я не хотел показаться невежливым. Однако очень немногие понимают важность тишины как помощи в концентрации. Это обязательное условие для любого, кто желает обучаться серьезно, но, боюсь, это редко учитывают, особенно представительницы прекрасного пола. Тем не менее вы, кажется, не слишком склонны к праздной и бездумной болтовне.

– Приятно слышать это, сэр. Вы правы, я не обладаю даром вести вежливые беседы.

Смутившись, мистер Коллинз коротко рассмеялся и поспешил прочь. Однако он был явно удовлетворен их договоренностью, поскольку в последующие несколько дней приходил в библиотеку каждое утро, почти не разговаривал и только внимательно просматривал свою корреспонденцию. Но на четвертый день, спустя час или два после прихода, Мэри с удивлением увидела, как мистер Коллинз подходит к ее маленькому столику.

– Боюсь, мое любопытство взяло верх над манерами. Могу я спросить, мисс Беннет, что вы читаете с таким усердием?

Мэри удивленно подняла глаза. Она никогда не предполагала, что именно он нарушит устоявшееся молчание.

– Что ж, я просматриваю произведения, которые мне нравились, когда я жила здесь. Эти книги я находила весьма полезными.

– Значит, вы напоминаете себе о былых удовольствиях? Для мыслящего ума нет лучшего отдыха.

– Отчасти это так. Но, кроме того, я упражняю свой ум неким исследованием, если можно так выразиться.