крошечную, туго свернутую пружинку в головке триммера – задача, требующая ловкости пальцев и полной концентрации. Может быть, если мы снова отправимся в поход, хотя бы и на пару недель, это придаст ему сил переждать зиму, когда темнота и холод заставят вернуться в дом.

– Да, пойдем. Знаешь книжку, которую ты всюду бросаешь в доме, «Лучшие маршруты для пеших походов»? В ней есть отличный маршрут. Он в Исландии.

Часть четвертая

К началу в конце

If I breathed the word

would you

say it? Would you

sing it out loud?

Simon Armitage

Если бы я выдохнула слово,

от которого исчезли бы все люди

в мире,

оставив мир

миру, ты бы

произнес его? Ты бы

пропел его вслух?

Саймон Армитидж

Ландманналёйгар

– Привет, это Дейв. Дейв и Джули, помните таких? Как у вас дела?

– Дейв, привет, как же приятно тебя услышать!

– Мы тут подумали, что пришло время снова отправиться в поход. Пожить в палатках и все такое, хотите с нами?

Дейв и Джули ели мороженое на парковке, когда мы познакомились. На юго-западной береговой тропе нам мало встречалось других походников, тоже живших «дикарями» в палатках, и уж совсем немногие из них были нашего возраста. Поэтому мы сразу обратили внимание на огромные рюкзаки Дейва и Джули, лежавшие на земле: было очевидно, что они тоже живут в палатке. Дейв был бесцеремонным и прагматичным выходцем с севера Англии, он работал с утра до ночи, а в свободное время утеплял скворечники, в одиночку ходил в походы по Озерному краю и бесконечно обожал Джули, хотя и делал вид, что это не так. Джули казалась тихой, спокойной и непритязательной, но за этой маской скрывался жесткий, неумолимый борец за права ущемленных. Эти двое были полной противоположностью друг друга. На пути мы встречались с ними несколько раз, наши маршруты пересекались и переплетались, и наконец мы отказались от попыток избежать друг друга и вместе прошли жаркий, спокойный отрезок пути по южному побережью Дорсета.

– Какое странное совпадение! Мы только что говорили о том же самом. А как вам идея отправиться в Исландию?

– В Исландию? Всегда мечтал побывать там!

///////

Мы стояли под навесом у выхода из аэропорта Кефлавик, а дождь плотной завесой стекал с полукруглой пластиковой крыши над крыльцом. Огни в окнах здания и на парковке сливались в импрессионистское полотно, изображавшее ночь. Застегнув дождевики, мы надели рюкзаки – Мот просунул одну руку в лямку, а я подняла рюкзак и помогла ему осторожно пристроить вторую лямку на больное плечо. Под лившим как из ведра дождем мы перешли парковку, вошли в гостиницу и снова опустили рюкзаки на пол в лобби.

Уже много недель Мот знал, что поход ему необходим. Он понемногу начинал понимать потребности своего нового тела, которое не всегда реагировало на его указания, уставало без причины и заставляло его мысли путаться. Он учился обходить свои ограничения, двигаться, когда тело принуждало его ложиться и лежать, кричать, когда оно заставляло его молчать и сдаваться. Он охотно заново смазал свои ботинки и купил ту же модель палатки, с которой мы ходили по юго-западной береговой тропе, зная, что наша старая палатка, с перемотанными изолентой стойками, не выживет под напором субарктических исландских ветров. Но в остальном эта поездка так сильно отличалась от нашего берегового похода, как будто мы нарочно постарались спланировать все иначе. «Соленая тропа» неожиданно хорошо продавалась, так что теперь нам было вполне по карману войти в гостиницу при аэропорте в полночь и заплатить за номер, и не требовалось ставить палатку под проливным дождем где-то на пожухшей травке под низко пролетающими лайнерами. Мы раздвинули шторы и полюбовались тем, как последний ночной самолет приземляется на маленькой посадочной полосе, светя размазанными огнями сквозь залитое оконное стекло.

– Ну что же, вот мы и в Исландии. Верхняя точка обитаемого мира. Над нами только Арктика, а под нами закругляется зеленая планета, сначала становится все более жаркой и пыльной, а потом, ближе к Антарктике, снова остывает. Какая странная мысль. – Я прижала лицо к окну, пытаясь хоть что-то рассмотреть за бегущими по нему струями воды.

– Не такая странная, как то, что мы сели на самолет посреди августовской жары, а сошли с него в начале зимы. Я читал, что тут не бывает осени, зима начинается сразу, как только кончается лето. Откровенно говоря, я думал, что мы успеем застать конец лета.

– Как ты себя чувствовал с рюкзаком на спине?

– Не так плохо, но я же только перешел парковку.

Те же рюкзаки, которые прошли с нами всю береговую тропу, стояли рядышком у стены гостиничного номера в Исландии: Мотов выглядел достаточно полным, а мой так просто едва не лопался по швам. Я так набила его, что в одном месте ткань треснула, и я торопливо поставила на нее ярко-зеленую заплату. Внутри были вещи, которые не требовались нам на береговой тропе: теплая куртка и дождевики, не пропускавшие влагу, фильтр для воды и запас провизии на десять дней. Мы понятия не имели, сможем ли покупать продукты по пути, но точно знали, что если они нам и встретятся, то по заоблачной цене. Остров импортировал большинство продовольственных товаров, так что цена их тут была выше, чем в Великобритании, а в горах тем более. В страну запрещалось ввозить больше трех килограммов пищевых продуктов, поэтому выбор наш был невелик. Мы обдумали возможность купить готовые и расфасованные наборы питания для туристов, но они так дорого стоили, что с тем же успехом можно было закупиться едой в Исландии. Я открыла рюкзак в поисках зубной щетки и отодвинула пакет с едой в сторону, стараясь не думать о нем. Там лежали продукты, которые я надеялась больше никогда не увидеть. Но у меня оставалось еще два дня, так что можно было подумать об этом позже. Мы заварили чай и выпили его с печеньем, которое я купила в аэропорту.

– Когда мы сидели в саду в Корнуолле, этот поход казался мне хорошей идеей, но сейчас я не знаю, способен ли на него. Что, если я заберусь в горы и обнаружится, что дальше идти не могу?

Сады и поля нашей фермы внезапно показались нам