– А ты кто такой, что тебя все слушаются? – насторожился Яромир.

– Я Ивор, побратим князя Кресислава и его стремянный.

– Вон что… А если я тебя не выведу, ты себе горло перережешь?

– Да придется, – честно сказал Крес. – Не пойду в плен. Не хочу…

«Не хочу – как мальчишка, – проворчал про себя Яромир. – Отнять бы у него нож…»

– Ну, мне твоя награда не нужна, – он нахмурился. – Ваш Кресислав – разбойник, пусть своих наемников награждает! Лучше давай к нам. Тебя же рана доконает. У нас перевяжут – а там напишешь князю письмо, чтобы тебя забрал.

Крес только молча покачал головой.

– Да не могу я тебя никуда провожать! – рассердился Яромир. – Представь, если князь тебя ищет. Наткнемся мы с гобой на ваш разъезд. Наверняка тут где-то крутятся! Тебе хорошо, а меня в петлю.

Кресислав горячо перебил его:

– Я не позволю!

– Тебя не послушают, – сказал Яромир. – Тут такое дело… – он вытянул вперед обе руки. – Видишь, у меня ладони с тылу заклеймены? Я на каторге был. И вот тут у меня шрам, – он показал на заросшую левую щеку, в которой виднелась проплешина. – Как у богоборца. С такими приметами попасться на глаза разбойнику Кресиславу – спасибо! Опомниться не успеешь, как тебя на аркане в Анварден поволокут. Так что брось лучше нож и сдавайся в плен. А то что мы торгуемся, как на базаре?

– Иди своей дорогой, – упавшим голосом сказал Крес. – Не хочешь помочь – уходи.

Он чувствовал, что слабеет все больше, и боялся лишиться сознания на глазах у чужого ратника. Тогда уж точно придешь в себя во вражеском шатре.

– Да не тронет тебя никто, я обещаю! – повторил Кресислав в отчаянии, поняв, что если ратник в самом деле развернется уходить, это конец. – Ну кому в голову придет, что ты и есть сын погибели, если ты сам же привел нашему князю его стремянного!

Яромир в раздумье почесал бороду:

– Пожалуй что…

Подумалось: «Радош не хуже меня самого соберет вместе войско и разобьет стан. Не все на мне клином сошлось, а долго ли проводить этого парня?» Яромир махнул рукой:

– Будь по-твоему, я тебя выведу. Только недалеко. А ты нож убери… Сейчас твоего коня поищу, подсажу тебя в седло и провожу подальше от наших, а там уже сам… Может, найдут тебя твои.

Ивор не знал, где искать Кресислава: может, и среди убитых. Сумятица сражения, внезапное нападение Яромировой дружины разделили их. Часть войска сумела отойти благодаря военачальнику-варду. Его люди, всегда отличавшиеся хорошей выучкой и привыкшие к суровым взысканиям за малейшее неповиновение, сумели перестроиться и отступить, хотя удар Яромировой засады приняли на себя именно они. А наемники-хельды понесли большие потери, из-за того что в начале устыдились бежать и держались до последней крайности. Зато они невольно послужили заслоном. Северяне, которые дрались на стороне «истинного князя Даргородского», побросали оружие тотчас, как только дошло до беды.

Сначала Ивор надеялся, что его побратим отыщется среди благополучно отступивших. Когда стало ясно, что он пропал, Ивор испугался. Кресислав – «богоизбранный князь», король Неэр объявил: он призван народом и пришел вернуть себе свой венец, а против него ведут войну лишь отступники и предатели.

Но Ивор – внук и сын такого же стремянного, как сам, и сворника на княжеских охотах. Что будет с ним без Кресислава? Захотят ли варды, чтобы Ивор мстил за побратима и его именем продолжал развязанную войну? Парень ощущал, что не готов к этому. Или теперь потрепанное войско вернется в Анварден, и Ивора за ненадобностью отпустят домой?

Но кому он нужен и дома? Ивор представил, с какой горечью станет на него смотреть старая мать Кресислава, что скажет крутой нравом и буйный во хмелю отец. «Почему ты не пропал вместо нашего сына!» Начнут сравнивать: каков был Крес – отважный, нерасчетливый, удалой, – и осторожный, замкнутый Ивор, ни то ни се, тихоня…

«Пусть бы лучше убили меня, – думал Ивор. – Я везде лишний, мне не повезло… Крес, хоть и не ценил своей избранности и бросался ею, но оставался нужным, а я – только его тень…»

Во главе небольшого разъезда Ивор отправился на поиски побратима. Разъезд сильно рисковал. Всадники не знали наверняка, где искать Кресислава и, главное, где уже есть опасность наткнуться на воинов богоборца. На его спасение надежда была мала.

Разъезд осторожно въехал в сосняк, тянувшийся вдоль Горючего лога. Усыпанная хвоей, пружинящая от длинных корней сосен земля заглушала стук копыт. Всадники не переговаривались. Все были настороже. Они уже долго блуждали не слишком далеко от бывшего поля боя. Внезапно Ивор услыхал за деревьями храп чужой лошади и голоса…

Яромир вел коня Кресислава за повод. Крес едва держался в седле. Уходили последние силы. Он то и дело заваливался вперед, на шею лошади.

– Ты только держись, не лишись чувств, – уговаривал Яромир. – А то если встретим твоих, как мне быть?.. У меня жена прошлой весной родила…

Как ни худо было Кресу, он расслышал, что ратник боится, поэтому и говорит о жене.

– Я не дам тебя в обиду. Ничего плохого с тобой не случится, – с усилием выпрямляясь в седле, обещал он.

Кресислав и впрямь прилагал все старания, чтобы не потерять сознание и не свалиться с коня. Он тряс головой, заставлял себя вслушиваться в ворчание своего провожатого.

– Ты хороший человек, ратник. Как тебя зовут?

– Яромир.

– Хорошо, Яромир. Если что… если судьба еще сведет… я тебе больше не враг, будет на моей стороне сила – всегда тебя выручу…

«Вот повезло – и на руках клейма, и имя, как у сына погибели, – мелькнуло у Кресислава. – А сам – не смутьян, с ним можно поладить». Креса потянуло на излияния, как пьяного или как в бреду. Но открыть провожатому душу он не успел. Навстречу им выехало шагом несколько всадников. Буланый конь Кресислава радостно заржал, узнав приятеля: чалого мерина Ивора.

– Здравствуй, князь Кресислав! – Крес опередил стремянного.

Ивор опешил, но грозный, хоть и помутившийся взгляд Креса отбил у него охоту выражать изумление. Всадники-варды, плохо понимавшие даргородскую речь, молчали. Крес, напрягая голос, проговорил:

– Прошу, князь, награди ратника Яромира за то, что спас твоего стремянного.

Ивор снова опешил. Но он с детства привык к выходкам Кресислава, которого иной раз даже родная мать упрекала: «Тебя не угадаешь!» И нашелся:

– Разрешаю тебе: награди этого ратника по своему усмотрению.

Кресислав начал отстегивать от пояса ножны с мечом. Но пальцы не слушались, и он никак не мог снять ни ножны, ни пояс. Кресу хотелось выругаться, но неловко было браниться, вручая дар. Наконец он стащил с себя пояс и протянул Яромиру вместе с ножнами: