Я установила, что она его не интересует, но не была уверена, не нравится ли он Хелен.

После ужина папа велел Хелен идти в свою комнату и заниматься.

Бедный папа!

Ему, видимо, хотелось самоутвердиться.

Удивительно, но Хелен после слабых протестов послушалась. Она, правда, обозвала папу негодяем и заявила, что режим в доме напоминает ей режим в нацистской Германии, но все же ушла в свою комнату.

Я выждала несколько минут, взяла Кейт, поднялась наверх и постучала в ее дверь.

За дверью послышался шум. Похоже, она прятала что-то под кровать.

— О господи, Клэр, никогда так не делай! Я решила, что это отец! — воскликнула она, глядя на меня огромными глазищами.

Она вытащила из-под кровати журнал под названием «Настоящие преступления» или что-то в этом роде.

— Ты вообще когда-нибудь занимаешься? — поинтересовалась я.

— Не-а, — презрительно отозвалась она.

— А если завалишь экзамены? — спросила я, садясь на постель.

— Не завалю, — заверила она.

— Откуда такая уверенность?

— Знаю, и все, — сказала она.

Господи, мне бы ее нахальство.

— Ну а как вообще дела в колледже? — спросила я в надежде, что она расскажет что-нибудь об Адаме.

— Нормально, — ответила Хелен, явно удивившись моему интересу.

Об Адаме ни слова.

А я не могла спросить — не могла, и все!

И тут я услышала телефонный звонок. Первый звонок за весь день.

Я молнией сорвалась с кровати и оказалась на лестнице.

«Слава богу, что я не попросила у Хелен номер телефона Адама! — подумала я с облегчением. — Я бы выдала себя, а теперь в этом нет необходимости».

— Алло, — сказала я, стараясь сделать свой голос приятным, спокойным и извиняющимся одновременно.

«Прости, Адам, я никогда больше не буду себя с тобой так вести».

— Здравствуйте, могу я поговорить с Джеком Уол-шем? — раздался мужской голос.

Моей первой мыслью было — на черта Адаму понадобился мой отец?

Но тут я поняла, что звонил вовсе не Адам.

Подлец! Как он посмел?! Я едва шею не сломала, слетая по лестнице, а теперь получается, что это не он!

— Да, мистер Бреннон, я его сейчас позову, — сказала я.

Я с несчастным видом поплелась вверх по ступеням — значительно медленнее, чем я спускалась вниз.

Пришлось вернуться в комнату Хелен: она все еще была мне нужна.

Хелен играла с Кейт и не сочла нужным прокомментировать мой стремительный полет по лестнице.

Это одно из огромных преимуществ общения с такими эгоистками, как моя сестрица. Она крайне редко замечает что-то, не происходящее непосредственно с ней.

Тут как раз появилась Анна в цыганской юбке, с развевающимися волосами и отсутствующим выражением на лице.

Я была рада ее видеть — мы не встречались почти неделю.

Она прошла по розовой спальне Хелен в сапогах, которые маме так хотелось выбросить, и села рядом с нами на кровать. Потом выудила из своей расшитой зеркалами и бусами сумки примерно сотню шоколадок и принялась с энтузиазмом поедать их. Никогда ничего подобного не видела! Оставалось предположить, что они имели какое-то отношение к наркотикам.

— Не трожь! — пробормотала она с набитым ртом, когда Хелен стала сдирать с шоколадок обертки и заглатывать их практически целиком. — Свои купи, Хелен!

— Дай мне только парочку «Баунти», и я больше не буду ничего трогать, — сказала Хелен.

Естественно, врала.

Но Анна покорно кивнула головой. Бедная Анна.

Остаток вечера я провалялась на кровати Хелен, объедаясь шоколадом, вполуха прислушиваясь к перепалке между Хелен и Анной и ожидая звонка от Адама.

Как вы уже догадались, он не позвонил.

«Это ничего, — уговаривала я себя, — ведь он не обещал звонить. Он обязательно позвонит завтра. И уж точно в ближайшие несколько дней, — уговаривала я себя. — Ведь ясно, что ты ему нравишься!»

Но, несмотря на всю свою браваду, я знала, что он не позвонит.

Не понимаю откуда, но знала. Очевидно, моя способность предвидеть несчастья слегка обострилась после бегства Джеймса.

Опыт — великое дело!

На следующее утро наш дом напоминал Центральный вокзал.

Хелен отправлялась на два дня вместе с другими студентами в Белфаст и определенно полагала, что сборы не только следует оставлять на последнюю минуту, но что в это мероприятие следует вовлекать все семейство.

В это утро меня разбудил не плач Кейт, а осторожные шаги около моей постели.

Кто-то пробрался в мою комнату с дурными намерениями.

Я села в постели.

— Кто это? — спросила я, зевая.

Оказалось — Хелен.

Я сама должна была догадаться.

Она кралась к двери с охапкой моей одежды.

— Ох, Клэр! — воскликнула она, испуганно вздрогнув и уронив мои новые сапоги на пол. — Я думала, ты спишь.

— Как видишь, нет, — сухо заявила я. — Положи все обратно.

— Жадина, — пробормотала Хелен, швыряя охапку одежды на пол. Моим тряпкам явно предстояло путешествие в Белфаст.

Я слышала, как она спустилась на кухню, откуда сразу же послышались крики. Что с ней такое? Куда бы ни пошла, везде ругается.

Проснулась Кейт. Лежала и смотрела в потолок.

— Почему ты не плачешь, детка? — мягко спросила я. — Почему ты не разбудила меня и не предупредила, что плохая тетка Хелен ворует мои одежки?

Я взяла дочку и положила рядом с собой в постель, прижав ее теплое маленькое тельце к груди. Мы немного полежали, подремали, послушали крики, доносящиеся из кухни. «Надо встать, — подумала я. — Кто знает, вдруг Хелен упомянет Адама до отъезда».

Но тут Кейт начала требовать, чтобы ее накормили, так что я вылезла из постели и оделась, едва не споткнувшись о валяющиеся на полу вещи. Потом мы вместе с Кейт спустились вниз.

Там продолжался спор.

Анна, мама и Хелен сидели за столом, заваленным мусором, оставшимся после завтрака, — пакетами из-под каши, чайными пакетиками, пакетами из-под молока и грязной посудой.

Мама с Хелен громко спорили. Анна туманно улыбалась и крутила в руках неизвестно откуда взявшуюся незабудку.

— Понятия не имею, где зеленый шарф и перчатки! — горячо утверждала мама.

— Но я же оставила их на холодильнике, — возражала Хелен. — Что ты с ними сделала?