Прошелся по улице, и мне стало легче. Длинная, выстуженная улица шаг за шагом оставалась позади. Зимнее солнце посылало на землю холодные, острые лучи, бившие мне прямо в лицо.

Я чувствовал опустошение. Но и облегчение тоже.

Чуть позже я спустился вниз, в темные катакомбы станции метро. Та же линия, по которой я ехал к Хафкемайеру, но теперь в обратном направлении.

И это правильно, неторопливо размышлял я. Ведь все пути поворачивают вспять.

Из темноты, издалека, забрезжил призрачный свет, приблизился, разделился надвое. Зябкое, свистящее дуновение. Двери вагона открылись. Закрылись.

Я взялся за поручень. Поезд тронулся, набрал скорость, я рухнул на сиденье.

Все быстрее мчался поезд в преисподнюю черного тоннеля, пролетая вдоль стен, по которым пролегали волнистые линии проводов и кабелей, змеясь то вверх, то вниз.

Я вглядывался в пустоту.

И тут за черными стеклами стал проступать тускло освещенный мир духов, подземный, таинственный антимир, в котором, бледные, перевернутые, сидели двойники пассажиров. Они читали газеты, спали с открытыми и закрытыми глазами или просто клевали носом.

Прямо напротив меня в оконном стекле сидел помятый мужчина в расстегнутом пальто. Концы длинного шарфа безучастно свисали с его шеи. В руках он держал папку. Мужчина уставился на меня.

Странно, но он показался мне знакомым. Кого-то явно напоминал. Но нет, наверное, мне уже просто мерещатся призраки!

Я улыбнулся ему. Но мужчина лишь горестно, вымученно скривил губы; он отвернулся от меня в тот же миг, что и я от него.

Тряхнув головой, я попытался прогнать таинственное видение. Все напрасно. Этот тип дважды обернул шею шарфом и теперь растирал замерзшие руки. На остаток пути он погрузился в изучение зеленой папки. Поэтому, наверное, не заметил, что в какой-то момент я тихонько встал, направился к двери и вышел на залитую светом платформу привокзальной станции Фридрихштрассе. Оттуда до Государственной библиотеки оставалось пройти лишь пару шагов.

* * *

За помощь, оказанную в изучении наследия Лафатера, выражаю искреннюю благодарность отделу рукописей Центральной библиотеки Цюриха.

Особая благодарность Фрицу Шпаршу, Берлин, за расшифровку зачастую весьма неразборчивых текстов Лафатера.

Й. Шп.