Под конец, смилостивившись, она, забрав мой паспорт,выложила на прилавок, отделявший ее от меня, лист бумаги в пленке.

– Ознакомьтесь с правилами.

Я покорно прочитала текст, набранный такими мелкими буквами,что защипало в глазах. Только после этого я получила листочек желтоватой бумагис надписью «Вход на одно лицо». Очень хотелось спросить у суровой дамы:«Простите, а ноги, спину, грудь, шею и руки мне сдать вместе с сумкой вгардероб? И как насчет ушей и волос, их же нельзя отнести к лицу?»

Но я удержалась, заплатила сто рублей и подошла к охраннику,который минут десять изучал паспорт и пропуск, потом сличал фотографию с моимлицом, водил по моему телу какой-то железной штукой и наконец с большим сожалениемсказал:

– Проходите.

– Где у вас зал периодики? – робко поинтересовалась я.

– На втором этаже слева, – обронил секьюрити и потерял комне всякий интерес.

Лифт украшала табличка «Пользоваться кабиной разрешенотолько сотрудникам и посетителям профессорского зала». Чувствуя себя человекомпятого сорта, я полезла по бесконечным лестничным пролетам. Второй этаж этогостаринного здания соизмерим с пятым в блочном доме.

В зале периодики царила тишина. Множество письменных столовсамого допотопного вида теснились у стен. Ни одного посетителя, кроме меня, тутне наблюдалось. Не горели и настольные лампы, похожие, словно однояйцевыеблизнецы: коричневые ножки, мраморная подставка и зеленый абажур.

В центре высилась стойка, за которой сидела девушка с копнойярко-рыжих волос. Услыхав шаги, она оторвалась от какого-то журнала, спряталаего в ящик и поинтересовалась:

– Бланк заказа заполнили?

– Нет.

– Вы у нас впервые?

– Да.

– Вот здесь, в ящичке, возьмите, – принялась объяснятьСвета, – укажите название, месяц и номер. Газеты приносим в подшивках, журналыединичными экземплярами. Пожалуйста, пишите разборчиво.

Я прищурилась.

– А вы, наверное, Светлана Сафонова?

– Мы разве знакомы? – удивилась девушка. – Что-то я неприпоминаю вас!

– Лично никогда не встречались, – успокоила я ее, – мне овас много Игорь рассказывал.

– Какой? – слегка побледнела Света.

– Как? Сын Фаины Семеновны, Игорь Чижик, муж Любы Боярской!

Светлана довольно равнодушно ответила:

– Не знаю такого!

– Не может быть, – настаивала я, – Игорь! Такой высокий,красивый, мы дружили. Не подумайте чего плохого, между нами не было никакихлюбовных отношений. Просто мы давно приятельствовали. Игорь был со мнойоткровенен, он говорил: «Очень люблю Свету, но жениться вынужден на Любе!» Выведь знаете, что его убили?

– Кого? – белыми губами спросила Света.

– Игоря! Кстати, Фаина Семеновна уверена, что это сделалаЛюба. Интересно, откуда она узнала .

– Что?

Я хитро улыбнулась.

– А то! Откуда ей стало известно про вас и Игоря? Парень-топредполагал каким-то образом вытрясти из Боярских денежки, а потом уйти к вам!

– Вы сумасшедшая? – Света попыталась изобразить испуг.

– Конечно, нет, – пожала я плечами, – нормальней некуда!Хотите, таблицу умножения расскажу!

– Зачем?

– В доказательство своего психического здоровья.

– Заполните бланк заказа, – Света попыталась переменитьтему, – люди ждут, не отнимайте зря мое время. Я рассмеялась.

– Светочка, тут никого, кроме нас с вами, нет. Москвичи вмассовом порядке отправились на дачи. Сегодня же суббота. В городе осталисьлишь те несчастные, которые вынуждены работать, в частности, мы вдвоем. Выобязаны выдавать журналы, а я – расследовать дело об убийстве Игоря. Кстати,похоже, что ему выписала билет на тот свет молодая жена, Люба Боярская. А потомкто-то расправился и с ней! Вам ничего не известно об этой истории?

– Вы из милиции? – тихо спросила Света.

– Нет, частный детектив, работаю не на государство, а наклиента.

Света стала перебирать пустые бланки заказов. Руки у неебыли красивые, с тонкими пальчиками, которые заканчивались аккуратнымиминдалевидными ногтями.

– Мне ничего не известно!

– И вы не были знакомы с Игорем?

– Нет.

Я обозлилась.

– Дорогая моя, глупо врать, есть свидетель.

– Какой? – испугалась Света.

– Ксения, бывшая любовница Игоря. Похоже, милый паренек велсебя как Казанова: жил с одной, морочил голову другой, женился на третьей,водил за нос четвертую.

– У меня нет знакомых по имени Ксения, – пыталась оказатьсопротивление Света, – и никогда не было.

– Вы не поняли, – хмыкнула я, – Ксюша – любовница Игоря, онобещал на ней жениться, но потом неожиданно пошел в загс с Любой, ее двоюроднойсестрой. Естественно, Ксения расстроилась. Потом она приехала в архив,заглянула в курилку и случайно подслушала ваш разговор со своим бывшим обоже.Вы еще со всей определенностью пообещали убить Любу Боярскую, а Игорь васутешал, просил подождать…

– Не было ничего такого, – прошептала белая, как листбумаги. Света, – Ксюшу я никогда не видела, даже не слышала о такой.

– Вы давно работаете в архиве?

Света, очевидно, решила, что я ей поверила и теперь перевожуразговор в другое русло.

– Да, – бодро ответила она, – не первый год. Оклад, конечно,крошечный, но очень интересная служба. Вокруг интеллигентные люди –преподаватели, ученые. Я сама хочу диссертацию написать о русской журналистикеконца девятнадцатого века. Благодатная тема, много совершенно не изученногоникем материала…

– Значит, помните Софью Николаевну Боярскую, директораархива?

– Конечно, – кивнула Света, – она меня на работу принимала.Жаль, умерла, бедняжка. Ее оса укусила, и случился аллергический шок, спасти неуспели. Очень хорошая женщина была, тут все плакали, когда Софьи Николаевны нестало.

– Ксюша – ее дочь, а Люба – племянница, – спокойно пояснилая.

Света стала пунцово-красной.