Пока журналисты и ученые соревнуются в остроумии, нью-эйдж завоевывает все более крепкие позиции. Еще недавно йогой на Западе занимались единицы, а теперь у каждого найдется знакомый, не расстающийся с ковриком и заполняющий соцсети селфи в хитроумных позах-асанах. Популярная каббала еще полвека назад была невообразима, а сегодня, несмотря на протесты почтенных раввинов, каббала-центры открываются по всему миру. В 1950-е жительницы Нью-Йорка, Берлина или Москвы могли заниматься магией разве что на страницах романов, а теперь в любом из этих городов без проблем можно найти магазинчик с особыми свечами, колодами Таро и ритуальными ножами. Да, конечно, эта йога зачастую имеет мало отношения к индийским прототипам, каббала далека от средневековых иудейских текстов, а магия совсем не та, что в «Фаусте» или «Макбете». И что с того? В нью-эйдж они смешиваются, как в ведьмином котле, превращаясь в нечто новое и весьма многообещающее. Хотя пока статистических данных недостаточно, чтобы судить о количестве ньюэйджеров[205], ясно, что с каждым десятилетием их роль в общественной жизни становится заметнее, а идеи – популярнее.

Для экологии нашей планеты это может стать неплохой новостью. Как бы ни были непривычны исторические и философские взгляды сторонников нью-эйдж, практически все эти группы выступают за защиту окружающей среды. Среди американских ньюэйджеров введение новых законов, защищающих природу, в 2014 году поддерживало 77 %. Для сравнения: среди католиков эту позицию разделяли только 55 %, среди представителей основных протестантских течений – от 45 до 58 %[206]. Единственное большое течение, которое смогло сравниться в этом отношении с нью-эйдж, – буддизм. Не приходится, впрочем, сомневаться, что группы эти взаимосвязаны: 44 % современных буддистов США составляют белые американцы, то есть носители не традиционного, а вестернизированного буддизма, многие позиции которого довольно близки к нью-эйдж.

Ничего удивительного в экологической сознательности сторонников новых религиозных движений нет. Можно даже сказать, что защита окружающей среды – одна из ключевых ценностей нью-эйдж наравне с защитой прав женщин, отказом от колониального дискурса или интересом к дохристианским культурам. Так или иначе, ньюэйджеры выступают против старых традиций, патриархального иерархического общества, в котором мужчина был важнее женщины, белый – черного, а человек – собаки или кита.

А вот формы, выражающие эти идеи, могут быть различными. Для одних это истории о Великой богине, дающей силы своим служительницам и, конечно, связанной с природой. Для других – представления о нашей планете как о разумном существе, с которым можно установить мистический или телепатический контакт в духе фильма «Аватар» или «гипотезы Геи» Джеймса Лавлока. Для третьих – вера в лесных духов и старых богов, реконструирующая реальные или вымышленные современной культурой представления древних кельтов, славян, германцев или индейцев. Мозаика новых религиозных движений скрепляется скорее общими ценностями, чем сюжетами. Есть, впрочем, и некоторые расхожие мифологемы, как, скажем, вера в то, что сверхъестественными способами человек может раскрыть свой внутренний потенциал (внутреннее «я», внутреннюю богиню, воспоминания о прошлых перерождениях и так далее). Среди таких мифологем есть и представление о том, что природа чувствительна к нашим мыслям и чувствам, а мы, в свою очередь, зависим от окружающей среды не только физически, но и мистически. По существу это значит, что для некоторых из ньюэйджеров вопрос о связи религии и экологии снят радикально: экология или, вернее, природа, окружающая среда и становится объектом культа.

Со времен неолитической революции мы уходили все дальше от веры в духов рек и гор, волшебных жителей полых холмов и тенистых лесов, все дальше от палеолитических венер, воплощавших силы родящей земли. Мы бежали от природы, осваивали и подчиняли ее. Мы создали религии, которые воспринимали природу как собственность людей, или попросту отказывались верить в ее материальность. И выходит, что все это только для того, чтобы в конечном счете вновь вернуться назад?

Нет. Во-первых, никакого «конечного счета» нет. Как бы нам ни казалось, что мы живем в конце истории, в действительности мы, скорее всего, живем в ее начале. История человечества продлится еще очень долго – тем дольше, чем меньше мы будем вредить окружающей среде. Религию в этой будущей истории тоже, без сомнения, ждут интересные метаморфозы и приключения.

Во-вторых, мы вернулись вовсе не туда, откуда начали. Хорошо это или плохо, но мы освоили нашу планету. Может быть, она не стала похожей на Эдемский сад, однако изменилась под воздействием наших плугов, заводов и проповедей сильнее, чем это можно себе вообразить. Религии помогли нам справиться с природой. И теперь мы ищем духовное единство не с дикой планетой, на которой каждый хищник смертельно опасен для вооруженного австралийским копьем или койсанскими стрелами охотника, а с творением собственных рук. Мы поменялись с природой местами. Теперь уже не она определяет наши религиозные взгляды, привычки и склонности, а наоборот, это наши убеждения оказываются для нее целительными или губительными.

Теперь, когда мы догадались о том, что окружающая среда хрупче, чем кажется, перед религиями встают новые цели. Они должны научить нас осторожности. Бережности. Должны подать пример равенства, а не иерархии, учить любить живое, а не подчинять его. Сейчас экология, биология и история влияют на старые культы, преобразуя их и обращая к новым идеям. А если этого влияния не хватает, помогают нам отменить их или обосновать возникновение новых религий, которые, быть может, больше подходят наступающей эпохе. Или меньше? Что ж, узнаем.

Следует только – простите за банальность в конце книги! – помнить, что узнавать нам придется всем вместе. Большие религии и большие идеи влияют не только на крошечные островки Океании, равнины или пустыни Америки или Африки, даже не только на континенты вроде Австралии. Они влияют на всю нашу планету. Или, говоря проще, на каждого из нас.

Первые мысли об этой книге появились у меня лет пять назад. Но всегда найдется тысяча причин, чтобы не садиться за работу. И за то, что вы смогли все-таки ее прочесть (и надеюсь, получили от этого удовольствие), стоит благодарить не только меня, но и тех людей, без чьей помощи этой книги не было бы.