— Она не вынюхивала! — активно вступилась за меня Лиза, но ту же осеклась. — Ну, то есть было немножко… Но это называется — исполнение служебных обязанностей, а не вынюхивание!

— Лизонька, твоя безалаберность в сочетании с удивительным благородством меня поражает, — сказал Лихогон так, что я не совсем поняла, собирался он отчитать секретаршу или, наоборот, похвалить. В любом случае это могло растянуться надолго, поэтому я нагло вмешалась:

— А как вы объясните наличие второго Песова Леонида Марковича? Высокого, не рыжего. Того самого, который зачем-то приносил нам конверт для завещания. Причем наша наследница утверждает, что именно он и есть ее двоюродный брат.

— Какая еще наследница? — чутко отреагировал Лихогон. — У вас с Георгием есть наследница? Какое она имеет отношение к моему клиенту?

— Никакого отношения не имеет, — растерялась я. — Потому что ее еще нет. А я просто оговорилась. С кем не бывает!

— Со мной, — Лихогон воспринял последнюю фразу как вопрос. — Я никогда не оговариваюсь. Потому что думаю, когда говорю. Так что там насчет наследницы?

— Ну… — стараясь думать, о чем говорю, я не могла говорить вовсе. — Не наша наследница, а ваша. То есть не ваша, а Песова. Тот самый утерянный ребенок. Мария наняла нас, чтобы мы помогли ей вступить в права наследства. Потому что поддельный Песов угрожал ей и призывал отказаться от наследства.

— Какая еще Мария? — насторожился Лихогон. — Из ближайшего окружения Песовых я знаю только одну Марию — личного секретаря покойного Роберта. И, кстати, она была в курсе всех сложностей этого дела и необычных условий завещания. При должной ловкости она могла попытаться выдать себя за пропавшего ребенка.

— Как выглядит ваша Мария? — уже предугадывая ответ, дрожащим голосом поинтересовалась я. — Зеленоглазая блондинка? До неприличия красива, но ведет себя совсем не вызывающе. Волосы чуть ниже плеч. Это она?

— Не знаю, — задумчиво протянул Лихогон, — не обращал внимания, как она выглядит. Волосы светлые, это точно. Глаза есть. Цвет не помню. Она неплохой профессионал. На левой руке поперек внешней стороны кисти — багровый шрам от неровного пореза. Толковая секретарша. У Песова она работала достаточно давно. Устроилась примерно два года назад по чьим-то рекомендациям. Больше ничего о ней не знаю.

— Это она! — многозначительно сообщила я, вспомнив, что такой шрам на руке у Маши действительно имелся. Теперь нужно было срочно сделать какой-то грандиозный вывод из всего этого. Я чувствовала, информации уже достаточно, чтоб немедленно разобраться во всей истории. Но мысли отказывались подчиняться.

— Говорите, она вас наняла для ведения дела о наследстве? — нехорошо сощурившись, поинтересовался Лихогон.

— Берите круче, — вздохнула я, начиная понимать, что нас с Жориком использовали как слепых и глупых котят. — Не пойму сейчас, то ли своим умом мы до такого докатились, то ли эта красотка нас как-то к этой мысли подвела, но мы должны были выкрасть у вас завещание — вернее, как нам казалось, вызволить бедную томящуюся бумагу из плена злодеев, стремящихся предать ее забвению. Зачем? Чтобы передать документ Маше, разумеется. Для восстановления вселенской справедливости, так сказать.

— Думаю, мне стоит встретиться с этой… хм… красоткой, — сквозь зубы процедил Лихогон.

Лиза при этом посмотрела на Петра с откровенной обидой. Кажется, ей совершенно не нравился подобный интерес жениха к посторонним блондинкам.

— Исключительно из служебных соображений, — улыбнулся секретарше Лихогон. — Дело в том, что наш предполагаемый наследник — не Мария. Он вообще не женщина.

— А кто? — глупо спросила я.

— В детстве это точно был мальчик, — отрезал Лихогон. — Единственное, что Роберт знал о своем потерянном ребенке, — это возраст и пол. Роберт прекратил всякое общение с матерью этого самого наследника задолго до появления ребенка на свет. Девушка из гордости не пожелала признаться Роберту, что беременна. «Расстались так расстались, — заявила она, когда Роберт, узнав от общих знакомых о рождении ребенка, примчался в роддом. — И оставь, пожалуйста, нас с сыном в покое. Твой невыносимый характер вреден для психики ребенка». Роберт Альбертович ужасно обиделся и на много лет вычеркнул их из своей памяти. Потом раскаялся, принялся искать, но было поздно. Известно только, что мать наследника вскоре вышла замуж за другого, сменила фамилию и адрес и исчезла в этом… как его?.. В водовороте жизни.

— Прямо как в каком-то сериале! — восхищенно взвизгнула Лизавета и посмотрела на Лихогона так, будто он самолично организовал всю эту историю, для того чтобы ей, Лизоньке, было интересно на работе.

— Роберт доверял мне и знал, что я ни за что не стану нарушать волю умирающего, — продолжал Лихогон, — и вообще не буду использовать какие-либо бумаги не во благо клиенту. Нужно было внести поправки в завещание, но перед смертью Песов стал несколько менее осмотрителен в делах… И более категоричен в решениях, — детектив явно жалел сейчас, что не повлиял тогда на ситуацию. — Мои советы достигли его ушей, но не затронули мыслей. А частные нотариусы, как известно, соглашались потакать богатым клиентам еще и не в таких странностях. Вот, посмотрите сами.

С этими словами Лихогон вынул из внутреннего кармана пиджака экземпляр своего договора с Песовым, в котором покойный поручал детективу поиски своего чада и передачу этому самому найденышу завещания. Причем лично в руки.

— Я срочно должна рассказать все это Георгию! — прокричала я, хватаясь за мобильный. — По крайней мере о том, что Маша обманщица, он должен узнать как можно скорее, чтобы не натворить кучу глупостей во имя ее интересов.

Лихогон кивнул, и я набрала номер мужа.

В тот же миг на весь офис Лихогона раздался громкий, пронизывающий и вполне узнаваемый храп.

— Петенька, кажется, кто-то уснул в твоем кабинете! — осторожно заметила Лиза. — Женщины так не храпят. Значит, это явно мужчина. Что меня радует…

— Это телефонный звонок! — заорала я, хлопая себя по лбу. — Уберите Филю, мне надо срочно в ваш кабинет! Этот храп Жорик поставил себе вместо звонка при вызове с моего номера. По приколу! Неважно! Жорик, стой!

Несколько раз ткнувшись лбом в мощную грудь Лихогона, я попыталась ворваться в его кабинет первой. Лиза держала Филешку, Лихогон всеми силами норовил протиснуться впереди меня. В общем, в кабинет мы ввалились все вместе и ровно в тот момент, когда по ту сторону запасного выхода заводился мотор моего форда.

В голове крутилось избитое: «И какой детектив обходится без погони?», в ответ на что я злобно шипела: «Этот — обходится. Этот должен обойтись!» — и снова переходила на бег.

Мы с Лизой мчались что было сил за бегущим к оставленной где-то далеко у дома машине Лихогона.

— Постойте! — кричала я вслед детективу. — Зачем вам его преследовать? Он сам найдется!