– Отвечай, – приказал ей Плотников. Девушка медлила. – Отвечай, не бойся, – повторил он. – Ты со мной, и я никому не дам тебя в обиду.

Девушка побелевшим пальцем нажала кнопку и услышала бодрый голос, показавшийся ей знакомым:

– Здравствуйте, госпожа Самойлова, – он говорил немного насмешливым тоном, – как поживаете?

– Кто это? – поинтересовалась она, не отрывая глаз от капитана. Сергей поддерживал ее взглядом.

– О, вы меня не знаете, однозначно, – продолжал незнакомец, – а я давно уже слежу за вами. Так уж получилось, что я проник в тайну, которую бережно хранили ваш дед и его друзья. И так уж получилось, что мне позарез нужны деньги. Но, несмотря на это, я предлагаю вам продать карту. Без меня вам все равно не добраться до сокровища. Сколько вы хотите за четыре кусочка жалкого картона?

– Вы назвали этот картон жалким. – Самойлова немного осмелела, и ее голос зазвучал увереннее. – И ваше предложение тоже жалкое. Сами понимаете, он не продается.

– То есть вы отказываетесь поменять карту на жизни? – удивился незнакомец. – На жизни вашу и вашего жениха? Согласитесь, это очень странно.

– Карта спрятана в укромном месте, – отчеканила девушка. – Без нас вам никогда его не найти. Не представляю, как вы отыщете ее, если убьете нас.

– Ну убивать можно долго и мучительно, – усмехнулся мужчина. – Кому, как не вам и вашему покойному деду, знать об этом?

– Мой дед стерпел пытки и не выдал тайну, – гордо ответила Юля. – Знаю, героиней быть трудно, но я постараюсь. Особенно если меня будет греть мысль, что такому негодяю, как вы, ничего не достанется.

Он часто задышал, явно заволновавшись.

– Подождите, давайте все же попробуем договориться.

– Мы никогда не договоримся, и вам это известно, – отозвалась Самойлова. – Всего хорошего.

Она нажала отбой, и частые гудки застучали в уши похоронным маршем.

– Сережа, мне страшно. – Девушка прижалась к жениху. – Он угрожал…

– Я все слышал. – Сергей погладил ее по вздрагивающей спине. – Все будет хорошо. Поехали, дома все обсудим.

– Он может поджидать нас у дома. – Юля снова побледнела. – Это страшный человек. И еще… Сережа, он ненормальный психически. Только психически больной будет так мучить пожилого человека.

– Не волнуйся ты так! – Плотников поцеловал ее в голову, вдохнув аромат волос. – Сейчас я позвоню коллегам и попрошу, чтобы подежурили у твоего дома до нашего приезда. Мы вместе с ними войдем в квартиру, все проверим, а потом хорошо запремся. Учти, он во многом блефует. В отличие от его жертв мы предупреждены, а значит, вооружены. Ему не удастся застать нас врасплох, как твоего дедушку.

Он нажал педаль газа, и машина тронулась с места.

– Знаешь, Сережа, иногда мне начинает казаться, что мой отец имел отношение ко всей этой истории, – прошептала Юля.

– Но его никто не убивал, – заметил Плотников.

– Его убили так же, как и Лилю, – настаивала девушка. – Я знаю, что можно повесить человека в бессознательном состоянии. Впрочем, ты тоже это знаешь. Почему же ты не хочешь видеть то, что вижу я?

– Потому что пока у меня нет фактов, – ответил Плотников. – Будут факты – будет разговор.

– Ладно, подождем до лучших времен. – Юля посмотрела в окно на проплывавший мимо пейзаж – лесной массив. Высокие вековые сосны стояли, чуть покачивая на ветру вечнозелеными ветками. Самойловой вдруг захотелось выскочить из машины и убежать подальше в лес, чтобы сосны, могучие, сильные, защитили ее от всех невзгод. Все же их много…

– О чем думаешь? – вклинился в ее мысли Сергей.

– Да так, ни о чем, – нехотя отозвалась девушка.

– Сейчас мы приедем домой и попытаемся сложить карту, – начал молодой человек. – У нас четыре кусочка, а у него всего один. Возможно, его помощь нам не потребуется. Если все будет более-менее понятно, нужно заказывать билеты в Крым.

– Ты уверен, что ожерелье или то, что от него осталось, спрятано в Крыму? – спросила Юля устало.

– Более чем. – Плотников щелкнул пальцами. – Ну посуди сама: если за ними постоянно следили, они не могли спрятать его очень далеко от могилы или увезти в Москву. Впрочем, не станем торопить события. Сначала сложим эту головоломку.

– Хорошо. – Она откинулась на сиденье и задремала. Сергей достал телефон и набрал номер:

– Андрюха, это я. Ты на дежурстве? Отлично. Организуй-ка мне кого-нибудь по адресу Юли. Да, очень нужно. Потом объясню. – Он посмотрел на невесту и прошептал: – Спи, моя хорошая, спи, моя дорогая девочка. Нам с тобой еще многое предстоит вынести.

Париж, 1785

Мария-Антуанетта с интересом изучала новую пьесу модного автора, думая, как разыграть ее в Трианоне, когда слуга доложил ей о приходе Людовика XVI и господина де Крона. Недовольная, что ее отвлекают от увлекательного занятия, королева поднялась, придвинула мужу стул и учтиво ответила на поклон начальника полиции, вид у которого был какой-то болезненный. Щеки главного блюстителя порядка впали, губы дрожали, на лбу выступили капли пота.

– Что случилось, господин де Крон? – поинтересовалась Мария-Антуанетта. – Вы неважно выглядите. Какое же дело привело вас ко мне?

Она хотела сказать немного по-другому: «Какое дело вы не смогли решить с моим супругом?» – но передумала. Впрочем, проницательность полицейского и тут оказалась на высоте.

– Ваше величество, наверное, недовольны, что я нарушил ваш покой, – начал он. – Но мы с королем решили посвятить в это дело вас. Нам кажется, вы обязательно должны об этом узнать.

Королева поправила высокую прическу.

– Да что же случилось? – В нетерпении она даже притопнула изящно обутой ногой. – Говорите же!

– Сегодня ночью из Сальпетриер сбежала небезызвестная вам Жанна де Ла Мотт, – выдохнул де Крон. На его удивление, Мария-Антуанетта не выразила гнева, только изумление.

– И как же ей удалось покинуть хваленые толстые стены? – насмешливо спросила она. – Сколько раз я слышала, что там прекрасная охрана.

– Вы отлично знаете, что даже из Бастилии побег возможен, и небезызвестный вам Жан-Анри Латюд покидал ее целых три раза, – отозвался де Крон. – Беглецу всего лишь навсего нужно иметь влиятельных покровителей с деньгами. Тюремщик Жозеф Бертран пропал. Не удивлюсь, если она его соблазнила. Остальным караульным за ужином кто-то подсыпал в напиток снотворное, и они так сильно храпели, что могли исчезнуть все заключенные, и они бы ничего не заметили.

– Ну и бог с ней. – Мария-Антуанетта махнула рукой. – Эта женщина теперь никому не интересна. Можно, конечно, попытаться ее поймать, но я сомневаюсь, что мы вернем ожерелье. Жанне не откажешь в уме. Судя по всему, драгоценность давно распилена и продана. Так что эта дама больше не имеет значения.