Я смотрю на все, что тут происходит, и не могу сдержать искренней улыбки. Если вдуматься, то это праздник в честь победы жизни над смертью.

Я делюсь своей мыслью с Аркадием Федоровичем и Йорданом. Они тоже начинают улыбаться и подтрунивают надо мной. Мол, потянуло Артемку на философствования.

Я отвечаю, что удивительного в этом ничегошеньки нет. Особенно после всех испытаний, выпавших на нашу долю.

Наши разглагольствования прерывает Агизур. Он еще раз благодарит нас за все, затем справляется, комфортно ли мы себя здесь чувствуем.

— Все хорошо. Не беспокойся, — отвечаю я за всех и, не дожидаясь его реакции, спрашиваю: — А сам-то ты как? Небось доволен, что у тебя сестричка появилась?

— Доволен, — довольно сдержанно говорит он. — Хотя я всегда мечтал о брате.

— Ты не печалься, — уловив его настроение, заявляю я. — Это ведь даже хорошо, что родилась девочка. Знаешь, почему так?

— Нет. Расскажи.

— У нас, у русских, есть народное поверье, — принимаюсь объяснять я. — Рождение девочек в самый напряженный для страны момент означает, что войны не будет.

— Хочется верить, что это правильное поверье, — с улыбкой замечает парень. — Ведь не зря мама назвала ее Тамим. На нашем языке это означает «радость» или «восторг».

— Вот видишь, значит, тебе не стоит печалиться, — снова подбадриваю его я. — Мама у тебя еще молодая и очень красивая. Она наверняка выйдет замуж, когда ей позволят сделать это ваши обычаи. Надеюсь, к тому времени в вашей стране воцарится мир и поверье, о котором я тебе рассказал, не будет работать. Когда у твоей мамы родится сын, он будет счастлив.

— Из-за мира в стране? — робко высказывает догадку Агизур.

— И из-за мира, и потому, что у него есть заботливая сестра и мужественный старший брат, — говорю я и по-отечески хлопаю собеседника по плечу.