Из-за ангара появляется группа военных. Одновременно из окон диспетчерской возобновляется стрельба. Я догадываюсь, что эти действия скоординированы.

Боевики поддерживают огнем передвижение группы военных. Те успевают добраться до горящего бронетранспортера и используют его в качестве прикрытия. Они не высовываются, поднимают автоматы над головами и в течение нескольких минут стреляют наугад.

Мне кажется, что солдаты и фундаменталисты начали оказывать серьезное сопротивление, с которым пришельцы вряд ли сумеют справиться в сжатые сроки. Однако я ошибаюсь. В окна диспетчерской летят два заряда из гранатометов. Они попадают в оконные проемы, находящиеся в разных углах здания. Гремят новые взрывы.

Вслед за ними раздается грохот от обрушения несущих конструкций. Второй этаж почти полностью разрушается. Фундаменталисты, находящиеся там, погибают под кирпичами и плитами.

Всадники на верблюдах под прикрытием огня своих соратников проносятся вдоль левого края летного поля и исчезают за диспетчерской. Вскоре оттуда доносятся одиночные выстрелы.

Я точно не знаю, что там происходит, но почему-то уверен в том, что стрелки, сидящие на верблюдах, не позволяют ретироваться боевикам Лайда, оставшимся в живых. Вскоре они возвращаются назад и волокут с собой какое-то тело.

Оно так и остается без движения валяться на бетоне. Мои глаза жутко болят, но я кое-как все- таки опознаю главаря фундаменталистов. Вот и все, Лайд. Наполеона из тебя не вышло.

Военные, засевшие за подбитым бронетранспортером, так и не достигают никакого перевеса. Их стрельба постепенно угасает.

Когда ее интенсивность снижается до минимума, пришельцы немедленно проявляют активность. Бронированные пикапы разделяются, быстро устремляются к бронетранспортеру и объезжают его с двух сторон, тем самым беря военных в клещи.

Поскольку солдаты не прекращают огонь даже в такой ситуации, с ними никто не церемонится. Гремят несколько перекрестных очередей, и каратели замолкают навсегда. Среди них наверняка есть и те подонки, которые участвовали в резне, устроенной в Эль-Башаре.

Пешие вооруженные мужчины из числа пришельцев продвигаются вперед. На всякий случай они обыскивают ангар и выводят оттуда невысокого человека, одетого в камуфляж.

Я превозмогаю боль в глазах, смотрю и не могу наглядеться. Ну да, Джулия. Она самая и есть. Ее взяли живой, и это огромная удача. Она ведь много чего знает и может дать очень важные показания на суде, если, конечно, таковой состоится.

До меня доносятся ликующие возгласы. По всей видимости, пехотинцы пришельцев встретились с всадниками, и те сообщили им какую-то радостную весть. Мне нисколько не трудно догадаться, что речь идет о полном разгроме противника.

— Все же проверьте первый этаж и прочешите оставшуюся часть аэродрома, — доносится до моих ушей команда.

Через минуту я слышу стрекотание автоматов внутри полуразрушенной диспетчерской. Потом наступает непродолжительная тишина, расколотая радостными возгласами.

Вслед за этим кто-то рапортует о подавлении последнего очага сопротивления и о том, что на остальных объектах аэродрома все чисто. Я слушаю, но все еще не могу понять, кто все эти люди и чего лично мне ждать от них.

— Артем! Все хорошо. Ты не беспокойся, — обескураживает меня знакомый юношеский голос.

Я приподнимаюсь и вижу, что от пикапов в мою сторону идет Агизур. Моему изумлению нет пределов.

Парень же улыбается и заявляет:

— Я же говорил, что в долгу перед тобой. Ты спас меня, а теперь я и мои друзья выручили тебя.

— Да. Но как тебе это… — пытаюсь спросить я, но в глазах моих все расплывается.

— Это отдельная история. Как-нибудь расскажу, — эхом звучат у меня в ушах его слова. — Хорошо, что ты сообразил спрятаться в этой канаве. Я наблюдал за тобой через бинокль. Если бы ты после нашего появления не скрылся в ней, то нам пришлось бы не так легко. Ведь мы не могли причинить тебе вред. Но все получилось отлично.

Мне становится хуже. Голос парня продолжает звучать для меня так, будто он говорит в глубокий колодец. Я ловлю себя на мысли о том, что его появление может быть всего лишь плодом моего воображения, воспаленного от болезни.

— Не подходи близко, — тем не менее говорю я. — У меня Эбола…

— Об этом я уже догадался, — спокойно реагирует он. — Не переживай. Вакцина у нас есть. Так что скоро ты поправишься. Тем более что лечить тебя будут лучшие специалисты, работающие в нашей стране.

— Лучшие специалисты? — недоверчиво переспрашиваю я и тут же констатирую: — Наверное, я все-таки брежу. Откуда здесь вообще могут взяться специалисты нашего профиля, не говоря уже о лучших?

— Нет, Артем, ты не бредишь, — звучит в ответ. — Агизур оборачивается и смотрит куда-то в глубину летного поля.

Слышится шум автомобильного мотора. Вскоре из-за грузовиков, стоящих на поле, появляется военный джип. Он подъезжает к юному берберу и останавливается. Открываются дверцы, и из внедорожника выходят двое мужчин. Сначала я вижу лишь их фигуры, так как в глазах моих колышется серая муть. Я пытаюсь сфокусировать взгляд и едва не вскрикиваю, когда понимаю, что ко мне идут Аркадий Федорович Карский и Йордан Христов.

— Это не может быть явью, — бормочу я. — Они погибли. Я сам видел кровь в пещере. А Лайд нарочно не рассказывал об этом, играл на моих чувствах. Это все мой горячечный бред.

— Ты ошибаешься, Артем, — заверяет меня знакомый голос моего наставника.

Палатку, куда срочно помещают меня, берберы поставили тут же — между ангаром и тем местом, где недавно находилась беседка. У Карского и Христова при себе имеется все необходимое для вакцинации. Я еще не совсем безнадежен. Коллеги готовятся к инъекции. Я ведь и сам сотни раз проделывал это в палаточном городке. И вот теперь мне приходится наблюдать данную картину с другой стороны.

— Так, значит, вы живы? — Я никак не могу поверить своим глазам.

— Не сомневайся, Артем, — заверяет меня академик. — Мы живее всех живых. Да и ты не помрешь.

— А Кахина? Что с ней? — спрашиваю я о матери Агизура.

— С мамой все в порядке, — отвечает парень, стоя неподалеку от палатки.

— Мне думалось, что все гораздо хуже, — признаюсь я.

— Понимаешь, Артем, я уже отправился к дяде, но в самом начале пути решил вернуться, взять с собой беременную маму и отвезти ее к соплеменникам. Все-таки у них безопаснее.

— Да, — подхватил Йордан. — А пока парнишка успел объявиться в пещерном городе, мы тем временем приняли роды. Прямо на месте, так сказать.

— Так вот откуда там кровь на полу была, — соображаю я.

— Именно, — подтверждает мою догадку Йордан. — Каким-то чудом Агизур почуял неладное. Он осторожно прошелся в глубь пещерных коммуникаций, засек голоса фундаменталистов, быстренько вернулся и все объяснил. Нам пришлось немедленно бежать из пещерного города. Останься мы там еще хотя бы на пять минут, и неизвестно, как бы все потом повернулось и для нас, и для тебя.