С учётом этих факторов позиции Комариных и Виноградовых слегка ослабли, что давало пространство для провокаций и последующих за ними манёвров. Вот здесь Пётр Алексеевич и планировал оказать неожиданную поддержку, однако же это не умаляло любопытства самого императора. Ему до жути было интересно, как выкрутится его бывший вассал в сложившейся ситуации. Не имея поддержки сюзерена, он легко становился мишенью для подначек с целью создания конфликта и выдвижения встречных требований. Император догадывался, что не зря его канцелярия за сутки зарегистрировала сразу несколько договоров о помолвке, но даже этим активом ещё нужно было уметь правильно распорядиться.

Начало коронации всё приближалось, а о соотечественниках не было ни слуху, ни духу.

— Может, решили не приезжать? — осторожно уточнил Андрей у отца, в который раз оглядываясь по сторонам в тщетной попытке отыскать Кирану и Михаила.

— Сильно сомневаюсь. Не в их характере, — тихо ответил император. — Да не верти ты головой, словно флюгер. Если приедут, их объявят.

В этот момент где-то вдалеке послышался тихий ропот толпы, скорее напоминающий рокот морских волн. Шум всё нарастал, заглушая голоса. Пётр Алексеевич обернулся на шум и благодаря недюжинному росту смог рассмотреть, что так разволновало толпу. А вернее кто.

— Граф Комарин с невестами, княгиней Инари и баронессой Подорожниковой, Российская империя, Японская империя.

По красной дорожке вились стебли подорожника, расцветая пышным цветом. Мясистые листья выделялись на фоне холода и сырости сочной зеленью. Следом по дорожке вышагивал вишнёвый лис с девятью хвостами, размером с арабского скакуна. Он гордо гарцевал под взглядами ошарашенной толпы, чуть пофыркивая от пристального внимания. Ну и завершали процессию граф Комарин в черном костюме-тройке с двумя девушками по бокам от него.

Княгиня Инари шествовала по левую руку от графа в традиционном японском наряде, чёрном под цвет костюма жениха шёлковом кимоно, расшитом изображениями кицуне. Червонное золото и гранатами с рубинами смотрелись каплями крови на чёрном фоне. Пояс её венчали ножны с княжеским мечом, который никто не посмел отнять у девушки, ибо оружие одновременно олицетворяло символ княжеской власти и звание первого меча в империи. Дополняли образ восточной и смертельно опасной красавицы височные украшения, что соответствовали княжеским коронам местных родовитых аристократов.

С правой стороны шла Светлана Подорожникова. Её наряд был скромнее, но и он породил массу вопросов своим кроем, более походящим на парадный вариант военной формы. В соответствии с цветами рода Комариных платье также было чёрного цвета, лишь отделка на рукавах и воротнике имела зелёный оттенок под стать полной парюре с изумрудами, надетой на баронессу. Стоимости этого комплекта украшений позавидовали бы многие королевы.

Не успела эта троица завершить круг почёта вокруг фонтана, как герольд возвестил о прибытии ещё одного высокородного гостя:

— Княгиня Виноградова с женихом шехзаде Искандером Кёпеклери. Российская империя, Османская империя.

Эта пара выглядела ещё более колоритно, чем предшествующее трио. Они словно сошли с гравюр скандинавских легенд. Высокие воины, опасные и прекрасные. Перед ними вились виноградные лозы, а вокруг вышагивали рычащие на окружающих ледяные гончие с оскаленными пастями. Одеты они были совсем не погоде. Нечто подобное Пётр Алексеевич уже видел на свадьбе, поэтому не удивился. А вот остальные зябко ёжились при взгляде на голые руки, шею и спину у княгини. Но чем пристальней её разглядывали, тем сильнее менялся градус тональности голосов. Сперва замечали её татуировки на лице, горящие дуальными стихиями, а затем рассматривали шрамы княгини, покрывавшие сеткой молодое девичье тело.

Император перевёл взгляд на сына и мог бы поклясться, что увидел огонёк зависти в его глазах.

Ну что же, появились мы с помпой. Благодаря Тэймэй нас сопровождали иллюзии наших покровителей. Вот только они были максимально материальны. Это осознали, когда кицунэ пушистым хвостом пощекотала щёчку одной юной княжны, отчего та расхохоталась. При появлении гончих гости уже не решились дразнить стаю, осторожно расступаясь перед процессией. А ведь перед выходом из покоев Тэймэй до хрипоты убеждала, что и комар нуждается в визуализации.

— Ну почему ты не хочешь воссоздать комара? — с удивлением настаивала моя теперь уже невеста. — Ты же будешь выглядеть слабее и беднее, чем мы!

— Не будет, — возразила Кирана, заплетая волосы в косы на манер местных воительниц, — короля делает свита. Ему не стоит выпячивать собственное эго, если у него такой круг соратников.

«Умница! Агафья тебя отлично обучила!» — похвалил я сестру по кровной связи.

Но я руководствовался не только этими соображениями. Кроме Кристиана Блавалена никто здесь даже не догадывался о примерном уровне моих сил и их направленности. Поэтому я старался как можно меньше афишировать свой тотем.

Пусть считают, что он настолько незначителен и слаб, что главу его рода легко можно будет продавить на нужные решения силовыми методами. Вот только любые провокации влекут за собой последствия. Как камень, брошенный в воду, даёт круги, так и любое действие против меня будет иметь последствия от минимум двух иностранных династий в альянсе.

Я шёл под руки со своими женщинами, уже взглядом отыскав сектор с Петром Алексеевичем Кречетом. По правилам хорошего тона необходимо было подойти выказать ему почтение, но тут зазвучали фанфары, возвещая о начале коронации.

Мы завершили свой путь в секторе для личных гостей будущего короля и принялись переговариваться по кровной связи, обсуждая на удивление тихий променад.

— Что-то не так, — насторожилась сестра. — После нашего триумфального появления я буквально спиной чувствовала взгляды ненависти и зависти. Почему не было провокаций?

Этот вопрос интересовал не только Кирану, но и всех остальных.

— Потому что Кристиану пообещали, что до коронации провокаций не будет, — высказал я собственное мнение.

— Откуда ты знаешь? Ты стал менталистом? — пошутила Света, но взгляд её был абсолютно серьёзным.

И вот что ей ответить? Что я успел поверхностно продегустировать кровь почти всех здесь присутствующих, в попытке найти род Исбьернов и считать их намерения?

— Нет, дорогая. Просто ни один уважающий себя монарх не простит, если начало его правления ознаменуют разборки. Может Кристиан и дал