Применительно к позднеантичному Боспору следует говорить не о натурализации хозяйства в целом, а о падении в нем роли товарного производства и связанных с ним товарно-денежных отношений. При этом, как и в других античных государствах Северного Причерноморья, здесь негативные явления в области экономики были связаны не с внутренним кризисом способа производства, а главным образом с внешнеполитическими факторами, и в первую очередь с гибелью значительного количества сельских поселений и прекращением поступлений ренты-налога в государственную казну.

Неблагоприятные тенденции в экономике привели к увеличению замкнутости отдельных хозяйств и разрыву связей с внешним рынком. Особенно болезненно сложившееся положение должно было затронуть сравнительно крупные хозяйства, ориентировавшиеся на рынок, в первую очередь боспорских царей и их окружение, получавших основной доход в виде земельной ренты-налога с подвластных им сельскохозяйственных территорий, обрабатывавшихся зависимым населением широкого правового спектра. Неудивительно поэтому, что применительно к позднеантичному периоду нет оснований говорить о наличии на Боспоре не только крупной земельной собственности, но и вообще крупных производственных комплексов. В сложившихся условиях возросла роль сравнительно небольших замкнутых автаркичных хозяйств, которые становятся основными ячейками боспорской экономической системы конца III — второй четверти VI вв. Роль товарного производства в таких хозяйствах отошла на второй план и на ограниченном внутреннем рынке могли продаваться лишь излишки.

Следствием этого стало развитие дезинтегративно-центробежных тенденций на Боспоре, где начинают формироваться сравнительно замкнутые в экономическом отношении территориально-хозяйственные районы. И до этого Боспорское государство состояло из ряда районов, дополнявших друг друга и составлявших в совокупности одно экономическое целое, базировавшееся, однако, в силу натуральной основы сельскохозяйственного производства, не на отраслевом, а на территориальном разделении труда. Поэтому падение роли товарного производства привело к усилению центробежных тенденций в экономике.

На территории Боспора сейчас можно выделить административно-хозяйственный центр государства, куда входили Пантикапей и Тиритака, Крымское Приазовье, Илурат, Китей, Танаис, а на азиатской стороне — Фанталовский район, Фанагорию, Синдику и Горгиппию. В них возросла роль общественного самоуправления во главе с зажиточными представителями значительно варваризированных родов. Основным следствием значительного ослабления центральной власти и начавшегося распада Боспорского государства на территориально-хозяйственные районы, очевидно, стало быстрое и бескровное подчинение его в конце IV в. гуннами, которые, установив свой протекторат, ушли дальше на Запад. Только после распада гуннского раннеклассового образования на Дунае в середине V в. какая-то их часть влилась в состав населения боспорских городов, где, судя по материалам некрополя Пантикапея этого времени, составила привилегированную верхушку общества.

Социальная структура населения

Кризис в экономике привел к упрощению социального состава населения в сравнении с предшествующим периодом и росту тех слоев, которые либо полностью, либо частично были лишены средств к существованию. Разгром варварами, входившими в состав готского союза, системы военных поселений, а вместе с этим исчезновение царского земельного фонда, бывшего ведущей формой землевладения на протяжении первых веков, а также ослабление центральной власти, способствовало увеличению количества мелких производителей. Теперь они лишь номинально зависели от центральной власти. А это в свою очередь привело к кризису устоявшейся системы сбора налогов.

Поэтому население Боспорского государства в позднеантичный период эксплуатировалось, вероятно, преимущественно путем сбора налога-ренты в натуральной форме. Он взимался специальными уполномоченными царя при поддержке военных отрядов, состоявших из варваров. Такая система эксплуатации была обусловлена тем, что боспорский царь традиционно являлся верховным собственником земли, и даже полисное землевладение было опосредствовано правом царской собственности.

Поэтому не только каждый держатель земли, но и коллектив таких держателей в целом, в роли которого, скорее всего, выступала сельская или городская община, должны были за ее пользование в той или иной форме платить царю. Удельный вес внеэкономического принуждения явно возрос вследствие разрушения ранее существовавшей фискальной системы, базировавшейся на административном делении Боспорского государства.

Недавно была предложена схема социальной структуры населения Боспора в позднеантичный период. Исследователи выделяют привилегированный слой населения, к которому принадлежали знатные роды преимущественно сарматского происхождения, имевшие на царской земле укрепленные усадьбы и составлявшие тяжеловооруженную кавалерию царства. Этот социальный слой состоял по крайней мере из двух прослоек. Второй социальный слой представлен населением городов — это купечество, объединенное в корпорации, ремесленники, мелкие торговцы и ряд других категорий населения, входивших в гражданское ополчение. И, наконец, третий слой — это пелаты и свободные держатели земли, среди которых были к а к греки по происхождению, так и выходцы из варварского населения.

Однако, исходя из основных тенденций экономического развития, и в первую очередь гибели системы царского землепользования в результате бурных событий третьей четверти III в., как представляется, социальная стратификация населения Боспора в позднеантичный период должна была стать более простой. К тому же, говоря о правовом статусе населения этого времени, вряд ли уместно использовать такое понятие, как «гражданство». В первые века подавляющее большинство жителей Боспорского царства являлось подданными царя, а употребление в надписях названий полисных институтов не более чем дань традиции. С другой стороны, эволюция античной формы собственности не только на Боспоре, но и на территории собственно Римской империи, привела к постепенной трансформации гражданина в подданного, что наиболее ярко проявилось в области идеологии. В это время грань между гражданином и негражданином стирается, а на первое место выступает задача расширения налоговой базы государства. Ведь именно в значительной степени фискальными целями объясняется эдикт Каракаллы 212 г., которым права римского гражданства были дарованы подавляющему большинству свободного населения Римской империи.

На основании сказанного, видимо, более правомерным будет вывод об упрощении социальной структуры населения Боспора в конце III — второй четверти VI вв. Гибель большинства поселений, расположенных на царской земле, сокращение удельного веса товарного производства в экономике и свертывание внешнеэкономических связей позволяют говорить, что в боспорском обществе должна была существовать, с одной стороны, количественно небольшая группа знати, приближенной к верховному правителю, и его военной опоры; а с другой — подавляющей массы населения сравнительно невысокого достатка, занятого в сельскохозяйственном производстве, ремесле и мелкой торговле. В социальном плане в силу сложившихся обстоятельств этот слой был достаточно однороден и именно он являлся объектом эксплуатации правящей верхушки боспорского общества. К сожалению, о наличии на Боспоре в позднеантичный период не только сколько-нибудь значительного количества рабов, но и близких им по положению групп зависимого населения, в том числе и пелатов, не имеется конкретных данных.

Судя по увеличению количества богатых погребений в пантикапейском некрополе, в середине V в. происходило укрепление социальной верхушки населения. Это, вероятно, было связано с участием части ее представителей в походах гуннов на Запад, а также инфильтрацией