— Надо посадить все гражданские борта… — мгновенно посерьезнел Рикки. — И поднять в космос хотя бы половину Шестого флота, Боюсь, при полноценном вторжении Циклопов двух орбитальных крепостей на орбите будет маловато…

— Жду ответа от Ридли… — кивнул я. — Я попросил поднять весь…

… Циклопы всплыли в системе минут через сорок после того, как в космос поднялся флагман Шестого флота, линкор «Петр Первый». Механически пересчитав метки на тактическом экране, я почувствовал, что холодею: воевать против шестидесяти истребителей врага было сущим безумием. А ведь кроме них за орбитой Лагоса-пять виднелись еще восемь эсминцев и два крейсера!

— Охренеть… — Голос Марка, раздавшийся в общем канале, заставил меня скинуть с себя оцепенение и посмотреть на корабли, встраивающиеся в защитные сферы вокруг орбитальных крепостей. Все полторы сотни «Торнадо», зависшие в координатах, полученных от Павла Забродина, образовывали дополнительный щит из своих силовых полей. Тяжелые корабли, попарно висящие чуть ближе к границе досягаемости оружия орбитальных крепостей, образовывали еще одну линию обороны и тоже скидывали почти всю энергию на силовые поля: выпускать их за пределы защитного периметра штатный аналитик подразделения «Демон» не собирался. Истребители Оборотней мотались между эсминцами, крейсерами и линкорами — их основной задачей являлся перехват тяжелых торпед, прорвавшихся мимо щитов первой линии и движущихся к «Торнадо», Ключам или поверхности планеты…

— Многовато их чего-то… — В голосе Железного Джо, раздавшемся в защищенном от прослушивания канале, чувствовался страх. — Сейчас они начнут нас сжигать…

— Всю энергию — на щиты… — постаравшись, чтобы мой голос звучал уверенно, напомнил ему я. — И поосторожнее со стрельбой, ладно? Не хватало Шарахаться от своих ракет…

— Я все помню, сынок. Вы тоже поаккуратнее, ладно? Не рискуйте зря…

— Постараемся… — пробормотал я и убавил звук: пора было начинать движение…

— Игорь, Элен! Не рискуем ВООБЩЕ, ясно? — переключившись в общий канал, приказал я. — Лучше сделать десять лишних маневров, чем один последний…

— Босс! Ты повторяешься… — хохотнул Рикки. — Они все поняли и уже боятся…

— Всю лирику оставим на потом. Ясно? — стараясь не рычать, ответил ему я. — В бою разговоры только по делу. Ты свою задачу помнишь?

— Угу… — угрюмо отозвался он. — Вишу тут, как груша на кусте можжевельника, и хлопаю ушами…

— Рикки!!! — зарычала Иришка. — Блин, не до шуток уже!

— Да помню, конечно! Буду наводить вас на цели. Все равно в тройке четвертый — лишний…

— И никуда не лезь, ясно? — на всякий случай повторил я.

— Не буду… Что я, маленький, что ли?

— Ладно. Вик, можно начинать… — видимо, устав от моих ценных указаний, встряла Вильямс. — Давай двигай уже. Мы ждем команды…

Кинув взгляд на тактический экран, я забрал контроль над кораблями Иришки и Гомеса и, почувствовав, что контакт установился, дал десять процентов тяги на работавшие вхолостую движки…

Сорвавшиеся с места[35]«Кречеты» сразу же окутались полями отражения и, вырвавшись за пределы досягаемости оружия Ключей, бодренько двинулись навстречу постепенно снижающей скорость армаде вражеских кораблей.

Как ни странно, навстречу моему звену вылетело не десять-пятнадцать бортов противника, а всего три! Причем, отойдя от своих кораблей и прокрутив несколько довольно сложных для исполнения фигур, тройка распалась: пара демонстративно зависла в неподвижности, а их ведущий медленно двинулся в нашу сторону…

— Босс, да они нас вызывают! — усмехнулся Конти. — Просят боя один на один! Прикольно!

— Вот хамы! — возмутилась Элен. — Ну что, Вик, вызов примешь?

— Демон-пять! Что там у вас происходит? — голосом Беккера взвыл общий канал. И сразу же замигал индикатор вызова защищенного.

— Слушаю, господин полковник!

— Не вздумай… — выдохнул Железный Джо, потом сделал небольшую паузу… и поменял мнение на противоположное: — Впрочем, тебе виднее. Делай, как знаешь. Если что — я возьму ответственность на себя. Полетишь сам или кого выставишь?

— Спасибо… Сам, конечно… — усмехнулся я и, дав тягу на эволкционники машин Орловой и Гомеса, лихо сорвал их в крутой разворот.

— Я тебя люблю. Осторожнее, ладно? — Иришка ограничилась парой фраз. Видимо, чтобы не мешать мне настраиваться…

…Первые секунд тридцать я чувствовал себя не в своей тарелке — за последнее время я так привык летать в составе звена, что ощущал дискомфорт от отсутствия дополнительных защитных полей и параллельно подключенных сознаний Иришки и Марка, казалось, что мой «Кречет» стал в три раза меньше и в три раза более уязвим. Впрочем, после впрыскивания в кровь «коктейля» это ощущение быстро пропало — вместо него появилось желание действовать. Которое пришлось слегка придавить — лезть на рожон, ничего не зная о противнике, было бы редким идиотизмом.

«Жить и воевать надо так спокойно, как будто впереди вечность, И так быстро, как будто живешь последний миг», — повторил я про себя любимый кощеевский перифраз известной пословицы и, еще раз оглядев построение вражеских кораблей, ожидающих начала поединка, дал тягу на маршевые двигатели.

Циклоп не торопился — сделав пару «бочек», он двинулся параллельно строю своих кораблей, развернулся в приглянувшейся ему точке и, дождавшись, пока я займу положение напротив, трижды «мигнул» дюзами зволюционников.

— Банза-а-ай! — зачем-то заорал Рикки, и я, автоматически заглушив его голос, рванул навстречу противнику…

Мой противник оказался чертовски хорошим пилотом: за первые пять с половиной минут мне ни разу не удалось зайти ему в хвост. Ему, впрочем, тоже. Сложность задач, которые приходилось решать ежесекундно, поражала: в каждой точке траектории необходимо было контролировать относительное положение корабля противника, выпущенных им торпед и «обманок», и при этом закрывать свою машину щитами. Безумный каскад фигур высшего пилотажа, в который превратился наш бой, постепенно создал у меня ощущение участия в тренировке. И это провоцировало на рискованные эксперименты. Однако идти на поводу у своего азарта я не стал и ограничился прощупыванием предела возможностей противника.

Увы, с возможностями у него было все в порядке: он легко повторял почти все мои эволюции и не давал ни одного шанса воспользоваться его ошибкой. Мало того, вскоре я пришел к выводу, что и истребитель у Циклопа нестандартный: он постоянно выходил за предельные величины ускорений и кривизны поворотов, которые когда-либо демонстрировали его соплеменники. И при этом оставался и резок и быстр. Пришлось еще уменьшить радиусы поворота истребителя И увеличить тягу маршевых движков и эволюционников. Циклоп, приняв вызов, попытался поработать в таком же режиме и… довольно скоро уперся в предел своих возможностей: на выходе из очередного виража он ненадолго потерял сознание и «поплыл». Где-то секунды на полторы. По крайней мере, другого объяснения задержке ориентации в перемещении его щитов я придумать не смог. Да и не пытался — пролетев мимо его кабины, не закрытой защитным полем, я без особых проблем всадил в нее одну-единственную «Пиранью»…