Жаклин прижалась к стене, с ужасом глядя на него. Лицо его было сурово и беспощадно. Он намерен овладеть ею, и, что бы она ни сказала или ни сделала, ей это не поможет.

Но она должна, должна попытаться еще раз!

— Ты ведь по-настоящему меня и не хочешь, — сказала она, глядя, как он снимает свой элегантный камзол. — Если ты хочешь развлечься, почему бы тебе не отправиться к одной из этих женщин внизу? Уверена, что они гораздо опытнее, и…

— Меня не интересуют такие женщины, — сказал Николас, развязывая шейный платок. — Я хочу тебя.

Он сел на стул у огня и начал стаскивать ботфорты. Жаклин застыла в оцепенении, зная, что бежать ей некуда.

Приблизившись к ней, Блэкторн расстегнул рубашку. В темноте он казался огромным. Это был не мерзкий старый граф, не тучный мясник. Это был ее самый страшный враг, мужчина, обладающий опасной красотой и смертельным обаянием. Этот мужчина хотел причинить ей боль, наказать ее. И Жаклин знала: он преуспеет в этом, если только поймет, что доставил ей удовольствие. Значит, ее единственная защита — вести себя так, чтобы этого не случилось.

— Ну что же ты забилась в угол? — насмешливо улыбнулся Блэкторн. — Ты ведь знала, что рано или поздно это произойдет. — Он протянул руку и дотронулся до ее волос. — Не так ли?

Жаклин не ответила.

— Ведь так? — Он слегка потянул за прядь.

— Я не в силах остановить тебя.

Блэкторн кивнул.

— Ты можешь угрожать мне, говорить, что убьешь меня, что убьешь себя, можешь брыкаться и визжать. Но остановить меня ты не можешь.

— Ну что ж, тогда действуй.

Он удивленно уставился на нее, отпустив ее волосы.

— Значит, все в порядке?

— А что мне остается? Давай, начинай!

Жаклин откинулась на спину, прижала руки к бокам и уставилась в потолок. Она надеялась разозлить его: может, тогда он уйдет. Но Блэкторн протянул руку и начал одну за другой расстегивать пуговицы на ее платье.

— Это не обязательно, — сказала она сквозь зубы. — Нужно всего лишь задрать мне юбки.

Его легкий смех не смягчил ее.

— У тебя, оказывается, есть в этом деле опыт? Не знал. Но, видишь ли, мне мало того, что находится у тебя между ног, дорогая. Я хочу обладать всем твои телом.

Взяв Жаклин за плечи, он заставил ее сесть и стал стаскивать с ее плеч платье.

— Мое тело в вашем распоряжении, месье, — издевательски сказала она, не пошевельнувшись, чтобы помочь ему.

Блэкторн снял с нее белые шелковые чулки и отшвырнул их прочь, затем стянул сорочку. Теперь Жаклин лежала на кровати абсолютно обнаженная, и он рассматривал ее своими опасными полуприкрытыми глазами.

— Ты такая маленькая, моя дорогая, — пробормотал он, не дотрагиваясь до нее, лаская глазами ее маленькие круглые груди и плоский живот. — Можно подумать, что тебе не больше пятнадцати лет. Я помню, как будто бы это все было вчера…

Лучших слов, чтобы разъярить ее, он и выбрать не мог.

— Мерзавец! — прошипела она и потянулась за простыней, чтобы чем-то укрыться. — Мне никогда больше не будет пятнадцати! Я ненавижу тебя, ненавижу…

Блэкторн опрокинул ее на спину, накрыв собою. Жаклин вздрогнула, когда его горячая грудь прижалась к ее груди.

— Тебе действительно больше никогда не будет пятнадцать, — согласился он.

Тяжесть его тела рождала в ней какие-то странные ощущения. Она почувствовала, как возбуждены его чресла, и вдруг поняла, что больше не выдержит.

— Ради бога, Николас, — прошептала она. — Оставь меня, отпусти, ради всего святого!

Какое-то мгновение он не двигался, и у нее мелькнула надежда, что ей в последний момент удалось найти нужные слова, чтобы уговорить его. Но надежда эта исчезла так же быстро, как и появилась. Он медленно покачал головой:

— Разве ты до сих пор не поняла? Во мне нет жалости ни к кому. Любовь к богу и порядочность не для меня. Я отпетый негодяй, Жаклин. И сейчас я тебе это докажу.

Он опустил голову, загородив остатки света, и прижал свои губы к ее губам. Она изо всех сил старалась оттолкнуть его, но он не обращал на это внимания. Его поцелуи становились все более горячими, язык проник в ее рот, его руки крепко держали ее голову.

Жаклин проигрывала и понимала это. И не потому, что Блэкторн был так силен, не потому, что превосходил ее весом и ростом. Наверное, если бы она продолжала сопротивляться, он бы в конце концов остановился. Несмотря на его заверения в собственной испорченности, она все-таки не верила, что он изнасилует ее.

Жаклин проигрывала битву, потому что понимала: она не в силах сопротивляться ему. Его губы были слишком сладкими, и чем больше она пыталась уклониться от его поцелуев, тем больше жаждала их.

Ее руки каким-то образом обвились вокруг его шеи, губы сами собой начали возвращать поцелуи, тело стало мягким и податливым. Его руки ласкали ее маленькую грудь, и Жаклин, не выдержав, застонала от удовольствия. Она услышала свой стон как бы со стороны и пришла в ужас. Господи, что же она делает?!

Жаклин заставила себя опустить руки вдоль тела, дышать ровнее и не шевелиться. Блэкторн поднял голову и посмотрел на нее; глаза его сверкали от ярости и недоумения. Но Жаклин сумела встретить его взгляд с холодным равнодушием.

— Это твоя последняя попытка защитить себя? — спросил он хрипло. — Лежать как бревно, пока я тут стараюсь? Это у тебя не пройдет.

Господи, он видит ее насквозь.

— Делай что хочешь, — сдавленно сказала она. — Я все равно не могу тебе помешать.

— И одурачить тоже не можешь, — усмехнулся Блэкторн. — Ты сама с собой не справляешься. — Он прижался губами к ее груди.

Комкая обеими руками простыни, Жаклин старалась лежать спокойно, но на нее накатывали волны желания. В отчаянии она старалась отыскать в себе то местечко, где обычно укрывалась ее душа, но напрасно. Спрятаться было некуда. Не существовало ничего на свете, кроме Николаса — его сильного тела, прижимающихся к ее груди губ, длинных пальцев, ласкающих ее. Наконец его рука скользнула ей между ног, и она вся выгнулась на кровати.

Блэкторн поднял голову, и ее груди сразу ощутили холод и влажность ночного воздуха.

— Твое тело не может лгать, — прошептал он, касаясь языком ее губ.

Жаклин хотела попросить, чтобы он на этом остановился, — и не могла. Николас делал с ней то, чего не делал ни один из мужчин. Его ласки удивляли и в то же время пугали ее; когда его пальцы проникли в ее горячее влажное лоно, она снова мучительно застонала.

Жаклин не видела в темноте его лица, когда он взял реванш — взял ее…

Она закрыла глаза, вновь пытаясь спрятаться в коконе, который давал ей иллюзию безопасности. Но этот кокон исчез, растворился, как туман, когда он начал проникать в ее тело сильными, уверенными толчками.