– Но уж нет, я пошутила. Буду биться. Кенджи одолжил мне пистолет, отобранный у одного из гангстеров, что приехали с ним на паромобиле за мной.

Акико мандражировала. Кенджи рассказывал ужасные подробности внешнего вида мэра. Тэссю Ямаока не брезговал любыми технологическими средствами модернизации собственного тела.

– Надышалась?

– Я готова, – Акико оседлала Льва, он взлетел и пикировал через витраж. Яркая вспышка газового пламени, извергнутая механическим драконом, взорвала стеклянные разноцветные этюды. Наездница и её парящий страж ворвались прямо в кабинет мэра.

Тэссю Ямаока со своими глазами, скрытыми сложными бинокулярами, стальными руками, закованным в броню торсом и длинным шипастым хвостом не шелохнулся.

– Акико Мотидзуки и Лев Хато-Ресу, – он словно ждал их.

– Бессердечный, – поправил мэра дракон.

– Явились, чтобы помочь ведьмам?

– Я пламенный клинок самой Богини в этом конфликте.

Мэр тяжело вздохнул:

– Я уверен, что сама ваша Богиня не знает, что противостоит ей.

– Она уверена, что зло откроется, когда Вас не станет, – Акико подняла вверх руку с топазом.

– Нет, это ошибка! – Тэссю Ямаока упал на колени, но было поздно.

Акико обронила раскалившийся камень, он разразился отблесками и вспышками, явившими в комнату фигуру в красном плаще с капюшоном. Мотидзуки ожидала увидеть девушку, которой пожимала руку, но вместо неё в дом мэра ворвалась красная тень. Расплывчатые очертания фигуры, вышедшей из портала, колебались, как раскаленный воздух. Пришедший быстро подошёл к Тэссю Ямаока и свернул тому шею.

– Я помню тебя, – прорычал Лев. – Грязный душитель!

– А я помню тебя, Лев, – пришелец сбросил красный балахон. Под ним крылся нагой лысый мужчина. Всё его тело, даже глаза были покрыты вытатуированными рунами, бледная кожа контрастировала с письменами.

– Магдэ, – прохрипел механический дракон.

Акико помнила рассказ Льва. Магдэ, глава пилигримов Атертона, принимал Бессердечного гостем в своём доме много лет назад, когда представитель рода Хато-Ресу ещё был человеком.

– Рун на твоём теле прибавилось.

– И ты воплотился в нечто иное.

– Ты руководишь ведьмами, вторгшимися в Эбонхэбэн?

– Нет никаких ведьм. Мои пилигримы только мои. Ваша лживая Богиня веками управляет людьми острова, заставляя идти по пути конфликта. Она стравливает прогресс и природу, избирает палачей, которые, будучи уверенными в своей правоте, уничтожают тех, кто смеет бросить вызов доисторическому созданию.

– Я не понимаю, Богиня не та за кого себя выдаёт?

– Браво, госпожа Мотидзуки, напророченная, – Магдэ ухмыльнулся. – Призванная направлять огненный меч чёрной козы лесов. Существо, которое чтят в городе механических чудес – это потомок древних, владевших Землей ещё до появления людей. В скуке от вечности, выделенной ей, ваша Богиня играет и манипулирует людьми, ради забавы. Раздаёт награды тем, кто ей подыгрывает и карает идущих против её воли.

– Этого не может быть!

– Смирись, девочка.

– И что же ты хочешь? Бросить ей вызов?

– Я лишу её оружия, собью спесь и заставлю убраться отсюда.

Магдэ ударил Акико по лицу, обезоружил, подобрал пистолет и выстрелил. Девушка почувствовала жуткую боль в животе, она упала, сжимая руками кровоточащую рану. Сквозь слёзы, застилающие взор, Мотидзуки видела пламя, извергнутое Львом, от болевого шока Акико потеряла сознание.

Лев дышал непрерывным потоком горящего газа в течении минуты. Он был уверен, что от Магдэ останется лишь горстка пепла после такого напора. Однако, в рассеивающемся дыме, татуированный падший пилигрим стоял невредим:

– Эти руны я наносил не для красоты, Лев. На моём теле защита от всего. Магия, столь же древняя, как и твоя Богиня, сделала меня неуязвимым.

– Почему же ты не покончил с мэром сам?

– Хотел убедиться, что меч чёрной козы в действии, прежде чем сломать его.

Магдэ мгновенно приблизился к механическому дракону вплотную, сначала оторвал одно крыла, затем другое. Противник Льва прижал его голову к полу, а потом вырвал из металлического корпуса ядро, в котором была сохранена сама суть Бессердечного.

Акико брела куда-то в кромешной тьме:

«Я умерла? Магдэ выстрелил в меня. Льву удалось его одолеть? Или же безумец сломал оружие Богини?»

Непонятно было ни где низ, ни где верх. Ощущения напоминали Акико время, проведенное в мире сиреневой вьюги.

– Мой меч сломан, – это была Богиня.

– Что же теперь? Мы проиграли?

– Я проиграла. Придётся найти себе новый дом.

– Значит, то, что сказал Магдэ правда?

– Отчасти. Я заигралась людскими судьбами. И не заметила, что давно уже не нужна здесь.

– А как же противостояние природы и технологий? Люди уничтожат друг друга в бессмысленной борьбе.

– Нет, вы не настолько глупы. Эгоистичны, безразличны ко многому, но не к самим себе. Прогресс и природа неразделимы, они примирятся и пойдут нога в ногу, если не прямо сейчас, то чуть позже.

Игра, в которую Акико втянули, подходила к концу. В ней пострадало очень много людей. Погибли смельчаки, и негодяи, и кто знает, сколько тех, кто вообще не знал об этой игре.

– Что со Львом?

– Он погиб, как и ты. Магдэ разрушил творение Сато Хато-Ресу и Хатори Риу.

«Значит, всё-таки смерть. Вот она какая, тёмная и безликая, наполненная сожалениями. Уж лучше бы не было абсолютно ничего за гранью жизни».

– Не думай так. Я проведу тебя в то место, где ты будешь по-настоящему счастлива. Я проиграла, но и ты, и Лев, были верны до конца мне. Вы достойны награды.

Оплот среди алмазных, хрустальных и изумрудных хребтов, где под аметистовым небом кружат фениксы, камни источают слёзы счастья, а крылатые статуи обдуваются лиловыми ветрами, распахнул свои двери перед Акико и Львом.

Любимый госпожи Мотидзуки стоял рядом с ней в своём человеческом обличье, юный, с глазами, которые Акико видела в своих снах.

– У меня есть ещё одна просьба, – Лев обратился к Богине. – Профессор Артизан, друг отца моей музы, он исполнил мою просьбу ценой собственной жизни. Я хочу, чтобы он узнал, что умер не напрасно. Под силу ли тебе, лесная дева, это?

– Профессор Акио узнал, что всё было не впустую.

Акико обрадовала эта весть. Теперь она с абсолютной легкостью, под руку со своей любовью вошла внутрь твердыни.