Почему всё это? Мы живём в современном мире, где возможно всё! Даже рак можно победить, хоть и не во всех случаях. Химиотерапии, таблетки. Железная воля, стремление жить и желание. Почему сейчас, желая всей душой, я не могу услышать одно?

Ваш малыш здоров!

Да у него даже шанса на лечение нет!

Гребаная неизвестность. Хотя ответ у меня уже есть.

Я ведь чувствую. Материнская связь прочнее всего. Порой я словно не ощущаю её. Нет ничего. Ещё рано для ощутимых шевелений, но… Внутри пустой шар.

Мила постоянно касается его. И в эти моменты он словно лопается. Лишает всего, оставляя после себя пустоту.

Лопается мой ребёнок.

Как моё сердце, любая надежда на хороший исход.

Как потом смотреть ей в глаза? Или бабушке? Как глядеть на Артура? Говорить, что наш ребёнок умер? А Миле, которая мечтала стать тётей?

«Прости, мы не выберем ей имя? Не купим игрушки? И не сделаем ремонт в той большой комнате, предназначенной для детской?»

Поджимаю губы и чуть не плачу.

Я старалась жить на позитиве! Поддерживала Артура! Не думала о будущем. Но сейчас Мила сказала те слова, из-за которых внутри всё трещит. Трескается. Осколками падает, разбиваясь вдребезги.

– Хорошо, – отвечаю сухо, чуть не плача.

Мы обнимаемся, и я сразу ухожу в дом, когда машина с роднёй и багажом пересекает черту участка и оказывается за воротами.

– Мира, – Артур останавливает меня, когда прохожу мимо. Стираю слёзы, шмыгаю носом. Мне нужно побыть немного одной. Никого не видеть. Я боюсь взглянуть на Беркута. Снова дотронуться до живота.

Боюсь снова начать проклинать мужчину.

Это ведь он… Он вино…

И снова мои дьяволы лезут наружу!

– Не расстраивайся, они скоро приедут. Или что-то случилось?

Чувствую, как он тянет меня к себе. Обнять, успокоить. Ему самому наверняка нужна поддержка. Но я выдираю руку, смотрю в пол и безэмоционально, глухо кидаю:

– Ничего.

Быстро ухожу. Пытаюсь.

– Мир, нам поговорить надо. Насчёт завтра.

Понимаю, что сейчас на эмоциях могу сказать что-то лишнее.

Знаю я, что завтра… Анализы придут после недельного ожидания.

– Попозже, – прошу его. А сама закрываюсь в первой попавшейся комнате и пытаюсь успокоиться.

Прихожу в себя через час. Краснота лица от истерики после отъезда сестры прошла. Уже спокойно захожу к Беркуту в кабинет, неловко опуская взгляд в пол.

Мне кажется, или я была резка с ним? Совесть теперь мучает.

– Привет, – говорю мягко, отвлекая его от работы. Неловко. Очень. Я перестала сдерживать свои эмоции.

Артур отрывается от ноутбука, переводит на меня взгляд карих, как жжёный кофе, глаз, и уголки его губ летят вверх.

Фух, он не злится. Вижу по расслабленному выражению лица и мягкому блеску глаз.

– Я уже думал самому за тобой идти.

Правда? Он волновался?

– Всё нормуль, – показываю жест типа «окей». Успокаиваю его и себя. – Ты хотел поговорить насчёт завтра.

Собираюсь с мыслями. Я продумывала свой монолог целый час. И боюсь, он его испортит, если я не потороплюсь.

– Можно я поеду одна? – начинаю первая, пока он не спросил, во сколько у нас запланирована поездка. Мои слова мужчине не нравятся, судя по сдвинутым к переносице бровям. – Пожалуйста.

– Почему? – летит требовательный вопрос, на который у меня есть ответ, но не хочу его озвучивать.

Он один.

Боюсь на него посмотреть в тот момент, когда озвучат результаты.

Эта беременность – из-за меня. Я не пила те таблетки. И не хочу, чтобы Артур разочаровывался во второй раз. Не только мне больно, но и ему. Хотя он и умело это скрывает.

– Ну…

– Нет, Мира, – серьёзно проговаривает, вставая и выходя из-за стола. Пятерня зарывается в волосы, а он выдыхает, почёсывая макушку. – Вместе. У меня завтра с утра встреча, поедешь с водителем, он завезёт тебя ко мне в офис. Потом уже в клинику.

– Вот видишь, у тебя встреча…

– Нет.

Опять жесткий, не терпящий споров ответ.

Вздыхаю, понимая, что воевать с ним бессмысленно.

Тихий смешок меня в этом убеждает всё больше.

– Шарика покорми. Иначе он съест мои тапки.

Только сейчас замечаю, как уже подросший котяра играется с тапками Беркута, кусая его за ноги и пытаясь содрать обувь прямо со ступни. Вот же дурачок! Совсем оголодал, пока я пряталась по комнатам. А Артур не покормил!

Они стали очень близки, и я не могу не радоваться этому. Поэтому тепло и искренне смеюсь, подхожу к мужчине и поднимаю моего толстяка на руки. Всё! Сегодня – больше никаких слёз! Сейчас покормлю Шарика, а потом пойду смотреть фильм. Дальше – достану Артура болтовнёй. Чтобы не расслаблялся.

Отлично, план есть, осталось его исполнить…

**

Опаздываю!

Если не приеду к офису вовремя – Беркут меня с потрохами сожрёт. Пунктуальный же до мозга костей.

Быстро сажусь в автомобиль, располагаясь на привычном месте.

– Добрый день, Илья! – улыбаюсь, приветливо машу ладонью.

– Добрый, добрый, – кивает, ответно посылая лучики доброты.

Сегодня только позитив!

Если случится что-то плохое – встречу это с улыбкой!

Чёрт, как же тяжело с этими гормонами! Бросает из стороны в сторону.

Вчера тотальная хандра и уныние, а сегодня позитив и вера в лучшее.

– Поехали, а то твой начальник нас убьёт, – стоит сказать об этом, Илья всегда бьёт по газам. И этот раз – не исключение. Правда, едем мы недолго – глохнем на полпути. Из-за чего ещё пять минут стоим на проезжей части, пока водитель смотрит под капот.

А я переминаюсь на месте и понимаю одно: Артур меня убьёт.

Смотрю по сторонам, замечая, что Илья отошёл. Возвращается уже в хорошем расположении духа.

– Я позвонил выходному шофёру, Вадиму. Он тут недалеко. Пять минут, и примчится.

Успокаиваюсь. Пять минут – пустяки.

Это время сижу под кондиционером. Пока нервы не сдают. Выхожу на улицу как раз вовремя – к нам подъезжает тонированный чёрный автомобиль. Я на таких уже ездить привыкла, хотя поначалу они меня пугали.

Сразу распахиваю дверцу, сажусь в салон, пока Илья снова говорит с кем-то по телефону. Нет времени прощаться – у нас скоро приём у врача. Хочу быстрее узнать результат, чтобы не мучиться.