На подушке рядом с ней дыхание матери было глубоким и ровным. События минувшего дня нахлынули и обрушились на Аби потоком.

Это было как кошмарный сон, но в нем был один светлый момент – она спасла маму. Мама рядом. Она может обнять ее. Когда они разрабатывали план эвакуации спасенных заключенных, Аби попросила отправить родителей в Ливерпуль, а оттуда по морю в Улад.

Аби видела, как улетел вертолет. Отец уже должен быть в Ливерпуле на конспиративной квартире. Может быть, у кого-то есть номер телефона. Как хорошо было бы услышать его голос и знать, что с ним тоже все в порядке.

Она опустила ноги на пол и поморщилась от острой боли. Ну конечно. Ее же поранили мраморные осколки, выбитые пулей из тела грифона. В адреналиновом опьянении она этого сразу не заметила.

– Аби, – тихо позвал голос.

Аби вгляделась в темноту.

– Джесси?

Женщина тихо угукнула.

– Ты присматривала за нами? Спасибо.

– Да, – безумно уставшим голосом ответила Джессика. Почему она не легла спать? – Вы оказались хорошей компанией, даже когда одна крепко спит, а другая без сознания.

Голос Джессики дрогнул, и мгновенно Аби охватила паника, словно тисками, сдавило сердце. Аби включила здравый смысл: больше нечего бояться. Операция прошла успешно. Все спасены и находятся в безопасности.

– Джесси, что значит – хорошая компания? А где Оз? С ним все в порядке?

– Аби, ты знаешь, почему твоя мама попала в больницу?

Аби не знала. И знать не хотела. Что бы Джессика ни собиралась ей рассказать, это будет ужасная история. Аби хотелось руками закрыть уши, только бы ничего не слышать. Хотелось просто лежать рядом с мамой и сладко спать, и спать так долго, что все, что расскажет Джессика, перестанет иметь какое-либо значение.

– Охранники избили ее, когда она сегодня утром заступилась за твоего отца. Они пришли за ним во время завтрака. Они взяли и Оза, и еще несколько человек. Посадили их в фургон и увезли.

На мгновение Аби показалось, что она теряет сознание, летит в черную дыру, где сейчас ее разорвет на миллиарды атомов. Отца не спасли?

Стоп!

Во время завтрака… Утром из тюрьмы выехал фургон.

Аби вспомнила таинственный телефонный звонок Гавара Джардина. Заверения Асифа, что ничего подозрительного не происходит в Фулторпе, только утром выехал небольшой фургон.

Неужели Гавар предупредил свою семью о готовящемся штурме и они заблаговременно изолировали нескольких заключенных? Но почему только нескольких? И если Уиттем Джардин знал об операции, то почему не отдал приказ предотвратить ее?

Господи, какая невыносимая бессмыслица.

– Итак, они взяли Оза и моего отца, – повторила Аби. – Куда бы их ни отвезли, мы их вытащим. Это не может быть сложнее штурма Фулторпа.

– Но, Аби… – Джесси разрыдалась на полуслове, закрыв лицо руками. Надрывные, отчаянные рыдания.

Аби не могла этого слышать. Она направилась к двери. Есть человек, который скажет ей, где сейчас находится ее отец.

Внизу, в широких коридорах Линдума, было жутко пусто. Аби поспешила к ротонде – командному центру отряда Мидсаммер. Мебель, которую вынесли на время тренировок, вернули на место, у телевизора собралось более десятка человек, мелькавшие на экране кадры отбрасывали голубоватые отсветы на потолок купола.

– Что происходит? – спросила Аби. – Что говорят в новостях о событиях в Фулторпе?

Головы повернулись. Она увидела, как Рени потянулась к пульту и отключила звук.

Фигура в центре ротонды встала.

– Это будет последнее, что они сделали, – сказала Мидсаммер. И если Джессика рыдала, как человек сломленный, голос Мидсаммер звенел сталью. – Аби, мне очень жаль…

У Аби перехватило дыхание, она смогла лишь выдавить три слова:

– Что они сделали?

Сидевшие у экрана один за другим вставали и уходили. Аби никак не могла понять, что показывают на экране. Словно загипнотизированная, она пошла к нему, желая рассмотреть.

Потому что это было похоже…

…было похоже…

Аби словно ножом в живот ударили, она согнулась пополам. Ее крик эхом отозвался под большим кирпичным куполом и улетел в беспросветную ночь.

«Съемочная группа хорошо выполнила свою работу, – подумала Боуда, – хотя камере не стоило задерживаться на мертвых телах».

«Несмотря на то что небольшому числу заключенных удалось сбежать, – слышно было, как говорил репортер, – они не представляют серьезной опасности для общества, более того, уже идут мероприятия по их розыску. Эти люди, опознанные как зачинщики беспорядков, которые произошли сегодня днем в тюрьме Фулторпа, устроили перестрелку с охраной. По словам очевидцев, снайперы ликвидировали этих людей, чем спасли много невинных жизней».

Тела заключенных действительно были результатом работы снайперов, хотя стреляли в них с более близкого расстояния и в спокойной обстановке, а не в той, что описывал репортер. Все произошло в поле в нескольких милях от Фулторпа, там людей в наручниках выпустили из фургона и приказали им бежать. Потом тела привезли обратно на территорию полуразрушенного тюремного комплекса и разложили среди обломков до появления репортеров новостного канала.

Боуда обвела взглядом собравшихся: на губах Астрид играла едва заметная улыбка, Уиттем был доволен. Это была его идея. И хотя Боуде претило устраивать с Уиттемом такие устрашающие народ спектакли, как Кровавая ярмарка и Фулторп, она должна была признать, что это работает.

Но когда крупным планом была показана рана от пули снайпера, Боуда отвела взгляд в сторону. Такая крошечная дырочка в теле, но этого достаточно, чтобы лишить жизни мужчину. Или женщину.

Смерть Дины от снайперской пули на мосту Тайн-бридж потрясла ее. Но именно эти мятежники с их извращенными идеями стали причиной трагедии, она их не простит никогда. Это они убили ее сестру, а теперь пытаются разрушить единство нации. Они заслужили смерть!

«Администрация тюрьмы назвала имена погибших зачинщиков беспорядков. Это Освальд Уолкотт, сорок четыре года, у преступника богатый послужной список, он участвовал в мятежах в Милмуре и Риверхеде…»

На экране появилась фотография Уолкотта, которую они почти год назад рассматривали на Совете юстиции перед тем, как Гавар впервые был направлен в Милмур. Грубое лицо говорило само за себя. В первый раз Уолкотту удалось уйти от них благодаря вмешательству Мейлира. Но не во второй раз.

«Стивен Хэдли, сорок девять лет, отец Люка Хэдли, молодого человека, который весной этого года был объявлен про́клятым за шокировавшее общественность убийство бывшего канцлера Зелстона».

Уиттем хмыкнул с одобрением, ему понравилось, что Зелстона назвали «бывшим», хотя он покинул свой пост всего за несколько часов до гибели. Было трудно найти фотографию Хэдли, на которой он выглядел бы как преступник. В конце концов использовали ту, что сделали сразу после того, как его обработали по прибытии в Милмур. На ней он получился крайне возбужденным, с красными глазами, легко можно было поверить, что он под кайфом.