Ахмет кивнул головой.

– Мне знакомо это имя, – сказал он. – Много лет тому назад он жил в Париже, выполнял самые престижные заказы, пока… пока не потерял доверие в глазах большинства клиентов. Ты шла на большой риск, Лейла, – этот человек мог раскрошить камень. Сколько ты ему заплатила?

– Я пообещала Эбиссу десять процентов от стоимости камня. Мы с Анной полагали, что удастся продать его миллиона за два – не больше. Анна послала ему двадцать пять тысяч – остальное мы пообещали заплатить после аукциона. – Лейла грустно улыбнулась. – Г-н Эбисс, конечно, не ожидал, что получит такие деньги…

– Неужели вы не понимали, что изумруд чистой воды такого размера – величайшая редкость? – спокойным тоном спросил Ахмет. – Что стоит ему появиться на торгах – на него тут же обратят внимание все, кто хоть что-то смыслит в драгоценностях? В Париже наверняка сохранились эскизы диадемы. Не сомневаюсь, что в той ювелирной фирме, которая занималась огранкой изумруда к свадьбе князя Михаила и Анны, есть подробнейшие описания камня. Спрятать изумруд Ивановых от таких экспертов просто невозможно.

– Мы были уверены, что все давно забыли о нем, – вздохнула Лейла. – Я же говорила: все это было так давно. И потом: кому нужен сейчас изумруд Ивановых?

Михаил ударил тростью об пол и с раздражением в голосе воскликнул:

– Бестолковые девчонки! Неужели вы так и не поняли, что дело не в этом камне – какую бы баснословную цену ни предложили за него на аукционе. Дело в миллиардах, да-да, миллиардах долларов, хранящихся в швейцарском банке на счетах Ивановых.

– Как ты сказал, дедушка? О миллиардах долларов? Так значит, это не сказка… И все эти несметные богатства принадлежат Анне?

– Все это сущая правда, Лейла, – проворчал Михаил. – Об этом знали твой прадед и Мисси. Мисси никогда не раскрывала эту тайну ни Азали, ни Анне – она боялась. Еще бы: в КГБ помнят о таких вещах.

– К сожалению, дело не ограничивается миллиардами в швейцарских банках, – заметил Ахмет. – У меня есть один осведомитель, так вот, ему удалось узнать, кто и зачем купил изумруд. Теперь мне стало ясно, почему он с такой легкостью раскошелился на девять миллионов. Изумруд Ивановых напрямую связан с его стратегическими интересами… как, впрочем, с интересами России и Америки.

Михаил и Лейла в недоумении уставились на Ахмета, и он, выдержав паузу, приступил к рассказу о раджастанских копях.

– Ни у кого не вызывает сомнения, что коммунисты не имеют никаких прав на эти копи. Документы, которыми они прикрываются – подделка. Вся беда в том, что это надо еще доказать. Даже такая мощная держава, как Америка, не может ничего сделать, пока не найдет последнего наследника князя Иванова – то есть, Анну. Если большевики опередят американцев, перед Анной открываются печальные перспективы: ее доставят в Россию, заставят официально передать собственность на раджастанские копи правительству СССР. Красные наконец получат законные права на богатейшее месторождение вольфрамита, а Анна… – Ахмет запнулся. – Об Анне Ивановой больше никто никогда не услышит.

– Что же вы наделали, глупенькие! – вздохнул Михаил, гладя Лейлу по голове. – Теперь, надеюсь, ты понимаешь, в какой переплет попала Анна? Нам просто необходимо найти ее и доставить сюда, в Стамбул. Здесь с ней ничего не случится.

– Вы с Анной допустили серьезную ошибку, – проговорил Ахмет. – Я, конечно, понимаю, что Анне хотелось остаться неизвестной. Но неужели она не понимала, что, перечисляя деньги на счет Казанов в швейцарском банке, она превращает свое инкогнито в секрет Полишенеля?

– Мы… мы собирались обо всем рассказать вам, – пролепетала Лейла. – Анна была уверена, что в швейцарских банках ни под каким видом не раскрывают тайну вклада – тем более, что этот счет значится под шифром, фамилия Казанов нигде не упомянута…

– Да, действительно, когда Анна положила на этот счет свой миллион, дело обстояло именно так. Но с тех пор номер шифра изменился. Теперь этот счет принадлежит нашей судоходной компании. Но самое ужасное, что он больше не является тайным. Вы хотели поиграть в конспирацию, а в итоге – подставили всю нашу семью. Выяснить, куда были перечислены деньги, вырученные за продажу изумруда, не составляет никакого труда, особенно в наш компьютерный век. Не сомневаюсь, что покупатель уже навел справки. Теперь он уверен, что семейство Казанов выставило на аукцион «Кристи» знаменитый камень. Интересно, что с нами будет…

Михаил посмотрел на внучку.

– Скажи, Лейла, Анна никогда не говорила тебе о некоем Арнхальдте?

– Ты имеешь в виду немецкого сталелитейного магната?

Михаил кивнул.

– Кажется, говорила как-то раз, – ответила Лейла. – Да-да, теперь я вспомнила: роясь в вещах Мисси, она нашла вырезанную из какого-то журнала фотографию барона Арнхальдта. Помню, Анну это очень удивило, но она так и не решилась спросить Мисси, зачем ей этот снимок. Коль скоро Мисси сама ничего не говорила ей об Арнхальдте, Анна решила, что либо это просто не имеет никакого значения, либо она не хочет об этом рассказывать.

– Мы пришли к выводу, что изумруд купил Ферди Арнхальдт, – сказал Ахмет. – У этого немца мания величия, как, впрочем, и у всех его прямых предков по отцовской линии. Арнхальдт – король военно-промышленного комплекса, а для производства новых видов вооружений необходим вольфрам. Представляешь, что будет с нашей планетой, если раджастанские копи перейдут в его собственность? Арнхальдт купил изумруд с одной-единственной целью – найти «Леди», то есть, Анну.

– Но мы ведь ничего не знали об этих миллиардах, о месторождениях в Раджастане! – воскликнула в отчаянии Лейла. – Мы с Анной никогда не воспринимали всерьез все эти сказки бабушки Мисси! Мы думали, что история рода Ивановых давно кончилась…

– Может быть, она действительно завершилась бы, – прервал ее Михаил, – если бы не эти копи. А теперь, Лейла, ответь мне еще на один вопрос: известно ли Анне, где находятся документы на владение вольфрамовыми копями? Ведь именно эти бумаги нужны сейчас всем заинтересованным сторонам.

В синих глазах Лейлы отразился ужас:

– Ах, дедушка, – прошептала она. – Я кажется, начинаю вспоминать. Эти документы хранились в том самом чемоданчике, вместе с драгоценностями. Да, конечно, это были какие-то старые, пожелтевшие от времени бумаги, их края даже стали крошиться… Мы подумали, что они никому не нужны, но Анна все-таки решила сохранить их – ведь на бумагах стояла личная подпись князя Иванова и фамильная печать. Она сказала мне, что будет носить бумаги с собой на случай, если понадобится доказать, что она – потомок рода Ивановых. Конечно, ей абсолютно ничего не было известно ни о миллиардах, ни о копях. Ах, Казан-паша! Этот документ находится в сумочке Анны!

Москва

Генерал-майор Борис Соловский сидел за своим рабочим столом и изучал расшифрованную депешу. Автором шифровки был Валентин, а адресована она была Сергею. Текст послания был краток: Валентину до сих пор не удалось выяснить, кто именно купил изумруд, но было ясно, что это не американцы. Соловский-младший сообщал, что в настоящее время он разрабатывает ряд альтернативных версий, а заодно просит Бориса Григорьевича дать отбой своим головорезам – как высокопоставленный работник дипломатического корпуса Валентин не привык иметь у себя на хвосте «товарищей в штатском». К тому же, эти кагебешники совершенно не умеют прятаться– такой эскорт может лишь привлечь внимание западных спецслужб. В конце депеши Валентин сообщал, что отправит следующий доклад через несколько дней.