Андрей безбожно врал. Точнее, не говорил всей правды. На самом деле его расследование было закончено. Он бы и статью написал за пару дней, если бы не одно маленькое обстоятельство: он понятия не имел, что делать в ситуации, когда главный герой твоего криминального расследования и твой старинный университетский товарищ — один и тот же человек.

— Ну а ты чем похвалишься, Анна? — спросил Игорь Борисович.

— О, мои дела не так блестящи, как у Андрея, — откликнулась Старцева. — Но кое-какие успехи тоже имеются. Например, я отыскала коллекцию Андреади, — сообщила она таким тоном, будто нашла на дороге пятачок.

— И где же она была? — пренебрежительно спросил Ветров. — В магазине секонд-хенд?

— Почти угадал. Помнишь рассказ Честертона «Сломанная шпага»? «Где умный человек прячет камешек? На морском берегу. А где умный человек прячет лист? В лесу», — процитировала она. — Коллекция была спрятана в обыкновенном ателье. Кто-то выкупил его, вместе с оборудованием, запасами тканей и фурнитуры, а от любопытных глаз защитился, повесив табличку «Ремонт». И там, среди вещей, от которых отказались клиенты, висели платья Андреади. Очевидно, вор счел такой способ хранения коллекции самым надежным и безопасным.

Обалдевший Ветров машинально кивнул. Он был поражен не столько проницательностью Старцевой, сколько тем, что она читает Честертона.

— Но зачем ее украли? — спросил Ветров.

— Точно не знаю. Но ясно одно: один человек, русский итальянец, имеет зуб на Андреади. Хотя я никак не возьму в толк: чего он добивается? С одной стороны, он ненавидит Андреади лютой ненавистью: заказывает разгромную статью, крадет его коллекцию, поджигает его Дом моды, в общем, доводит несчастного модельера до самоубийства. А с другой стороны, он зачем-то хочет вложить деньги в раскрутку его бизнеса. Непонятно. Но вы не волнуйтесь, Игорь Борисович, — успокоила она редактора. — Я обязательно докопаюсь до сути. Материальчик будет — супер!

— Рад слышать, — усмехнулся Гудковский и в очередной раз подумал, что не ошибся с бойкой студенткой: профессиональная успокоенность — последнее, что угрожает ей в этой жизни. — Желаю успехов! И жду ваших статей.

Журналисты ушли. В кабинете Гудковского им пришлось разговаривать друг с другом, и они почти позабыли о своей ссоре, но, вернувшись к себе в репортерскую, снова оказались во власти принципиальничанья: разбежались по углам и уткнулись в мониторы.

Нельзя сказать, что в течение дня они совсем не общались. Время от времени, на радость всей редакции «Репортера», с азартом следившей за развитием ссоры, они вступали в продуктивный диалог.

— Где мои скрепки? — начинал Ветров. — Ну да, у Старцевой, конечно. Старцева, скажи мне, пожалуйста, почему мои скрепки лежат у тебя в столе?

— А почему мой кофе лежит у тебя в чашке? И мой сахар, между прочим, тоже!

— Между прочим, сахар не твой. И между прочим, забери с моего стола свой уродливый кактус. Он мне свет загораживает.

— А почему твой мобильный заряжается от моей розетки? Между прочим, он мигает.

Андрей взял трубку. Звонила Крушинская.

— Але, Фил?

— Он самый.

— Как поживаешь? Еще не жалеешь, что ушел из нашего агентства?

— Уже жалею, — галантно ответил Ветров. — Но пока не так сильно, чтобы захотеть вернуться.

— А чем собираешься заниматься?

— Да вот, думаю двинуть в журналистику, — поделился Андрей. — Не знаю, получится ли.

— Обязательно получится. Я вот зачем звоню, Фил. Калугин мне сказал, что ты держишь связь с Венерой Зориной. Девчонка как-то неожиданно исчезла и не оставила координат. А мне она очень нужна.

— А зачем? — осторожно спросил Андрей.

— Хочу предложить ей работу.

— Работу? — удивленно переспросил Ветров. Затем прикрыл рукой трубку и сказал: — Старцева, у тебя уже уши величиной с тарелку. Кончай подслушивать. Не знаю, согласится ли она, — снова вернулся он к разговору с Крушинской. — Насколько я понял, она решила совсем завязать с модельным бизнесом.

— Я сделаю ей предложение, от которого она не сможет отказаться, — засмеялась Крушинская.

— О'кей! — согласился Андрей, вышел в коридор и продиктовал номер мобильного Старцевой.

Крушинская со звонком не задержалась. Андрей только-только зажег сигарету, как за дверью послышалась мелодия из кинофильма «Крестный отец» — в последнее время Старцева прямо-таки помешалась на мафиозной тематике. Андрей выбросил недокуренную сигарету и поспешил в репортерскую. Подслушивать в общем-то было нечего: Старцева почти слово в слово повторила фразу Ветрова о том, что она решила уйти из модельного бизнеса, но Натали была настойчива и в конце концов Анна пообещала зайти в агентство. Закончив разговор, она достала из ящика стола маленькое зеркальце и долго-долго разглядывала свое лицо.

— Ну? — не выдержал Ветров.

— Натали Крушинская предложила мне работу, — машинально ответила Старцева, позабыв, что они не разговаривают.

Это Ветров знал и без нее. Какую работу?

— Она сказала, что один клиент увидел меня на сайте агентства. И предлагает огромные деньги, если я снимусь в его рекламе. Знаешь, я никогда не считала внешность своей сильной стороной… может, ошибалась? Ветров, а вдруг я красавица?

— Да успокойся ты. Никакая ты не красавица. Может, у этого клиента просто извращенный вкус. — Ветров не мог удержаться от соблазна подколоть ее.

Старцева была так ошеломлена предложением Натали, что даже забыла обидеться. Она молча собрала сумку и двинула к выходу.

— Эй, Старцева, — услышала она за спиной голос Ветрова.

— Ну, что тебе?

— Обещай мне хорошо подумать, прежде чем соглашаться. В ее агентстве не слишком хорошо пахнет. Красавица ты или нет, но лично мне тебя будет очень не хватать.

Когда Старцева вошла в кабинет Крушинской, та на хорошем английском разговаривала по телефону с очередным клиентом. Анна села в предложенное кресло и взяла для виду журнальчик, а сама исподтишка разглядывала Натали. Неожиданно Анна подумала: а какой бы она хотела быть в ее возрасте? Быть деловой, самодостаточной, иметь собственное дело, машину престижной марки, шикарную квартиру в центре Москвы и семью, состоящую из двух собак и кошки, как у Натали? Или стать обыкновенной сорокапятилетней женщиной, иметь такого же обыкновенного мужа, парочку славных ребятишек, рабочий день с девяти до пяти и сериал по вечерам, квартиру в Южном Бутове, дачку под Москвой и летний отпуск в Сочи?

«Непростой выбор, — совершенно серьезно подумала Старцева. — И то и другое одинаково заманчиво. Думаю, еще пара-тройка лет, чтобы определиться, у меня есть».

Наконец, разговор Натали был окончен.

— Рада тебя видеть, Венера, — поприветствовала ее Натали. — Прекрасно выглядишь.