— Как Иосиф? — спросил Тема.

— Спит все время, — сказала Марина, — на него, наверное, ЛСД еще действует. Я вчера марку съела с утра, которая в «Евгении Онегине» лежала. Я так боялась.

— Я весь вечер ее вчера искал, — сказал Тема недовольно — Как дальше быть? — спросил он, немного погодя, — что делать?

— Я не знаю, — растерянно ответила Марина, — мне идти надо, их сейчас кормить привезут, — добавила она не очень-то убедительно.

— Подожди! — крикнул Тема, — Я ничего не понимаю. Заказчики, клиенты. Как вы с ними договорились?

Марина помолчала.

— Маленькая Будда тебе не рассказывала?

— Нет, — сказал Тема сердито, — на нее вообще ни в чем положиться теперь нельзя. Она опять отрезанный ломоть.

— Как тебе сказать?.. — она задумалась. — Мы с ними так, похоже, договорились, что они могут даже, наверное, кого-нибудь убить, если мы до послезавтра ничего не сделаем.

— Мы?! — переспросил Тема.

— Мы, — повторила Марина растроенно.

— Кого-нибудь?

— Кого-нибудь, — неохотно согласилась Марина.

— Например, что? — спросил Тема.

— Что? — не поняла Марина.

— Что не сделаем?

— Если мы не уедем куда-нибудь, например, — сказала Марина неуверенно, — Мы с Маленькой Буддой сначала уехать думали. Куда-нибудь в Индию, на Гоа.

Тема помолчал.

— Я уже билеты заказала, — сказала Марина тихо.

— Все будет в порядке, — сказал Тема. Неожиданно для самого себя он произнес эти слова серьезным, рассудительным тоном, совершенно, правда, еще не понимая, что он имеет в виду. Он посмотрел на свое колышущееся в теплой воде беззащитное бледное тело. Оно как будто снисходительно опровергало его слова.

— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросила Марина.

— Я разберусь, — ответил Тема с еще более абстрактной уверенностью. Ощущение от новой интонации понравилось ему. Он с удовольствием пошевелился в воде.

— Только ты будь осторожнее, — недоверчиво сказала Марина, — они ведь все-таки самые настоящие преступники, ты даже не представляешь себе какие. Отпетые. Мафиози. Коза ностра.

— Кого ты именно имеешь в виду? — спросил Тема.

Марина подумала.

— Всех, — сказала она после паузы.

— Не беспокойся, — подытожил Тема, окончательно и со вкусом входя в роль и высовывая одновременно там и сям из воды на прохладный воздух мокрые телесные островки. — Все будет в порядке.

— Я тебя так люблю, что у меня просто как будто музыка в голове играет, когда я про тебя думаю, эсид-джаз, классика и хип-хоп одновременно, — радостно сказала Марина, — представь себе. С ума можно сойти. Причем так громко, как, помнишь, когда наши соседи однажды «Паблик Энеми» в два часа ночи включили, когда у нас все магнитики с холодильника попадали. Я все время об этом думаю, между прочим, можешь себе представить? Может, мне композитором стать? Все, их кормить привезли. Они как шоколадные батончики.

— Что тебе принести? — спросил Тема, глядя как пестрая губка-утенок, беззаботно вертясь, проплывает над колышущимися водорослями лобка.

— Принести? — переспросила Марина с сомнением, — Ничего, — сказала она после паузы, — Абсолютно ничего.

Она снова помолчала.

— Представляешь? — произнесла она неожиданно секретным шепотом, — он, — Марина выделила местоимение особенным придыханием, как будто выдув его сквозь прорези телефонной трубки Теме прямо в ухо, — два ящика всяких деликатесов сегодня прислал, две картонные коробки. Одной икры килограммов пять, если не больше.

— Откуда он узнал, интересно, — спросил Тема, — что ты в больнице?

Эту фразу в прежние времена полагалось выкрикнуть во весь голос, но сейчас Тема произнес ее довольно спокойным тоном, сам себе поражаясь, — официальным тоном пожилого и видавшего виды посла, делающего утром, за чашечкой кофе в старинном и уютном кабинете министерства иностранных дел давно и прочно дружественной державы незначительное дипломатическое представление по поводу предполагаемого мелкого шпионажа.

Troublemaker, — одновременно подумал он с тревожным и нежным удовольствием, — неужели Маринка — настоящий troublemaker? Не может быть. Такие девушки только в черном видео бывают, на MTV. В лакированных шортах и спортивных куртках с меховыми воротниками. Если только troublemaker, — это действительно troublemaker, а не что-то другое.

— Понятия не имею, — ответила Марина весело, — Я думаю, он всегда все знает, когда ему нужно.

После ванной Тема побродил по квартире, молча побеседовал с Канарейкой, насыпал ей в мисочку сухого корма, налил воды, посмотрел из окна на детей, беспорядочно суетившихся во дворе, снова попытался почувствовать себя отцом, потерпел очередное фиаско, полистал оставленную на кухонном столе Тибетскую книгу мертвых, вернулся в комнату, снова лег на кровать и включил видеомагнитофон.

На экране появилась просторная комната, освещенная отчетливыми косыми лучами света из трех больших окон. Комната медленно съехала в сторону.

Половину кадра загородил угол стены. За углом, с пистолетом в руке стоял мужчина с решительным лицом.

В комнату вошли три китайца в черных костюмах. Один из них подошел к окну, отодвинул занавески и, решительно прищурившись, выглянул наружу. Его физиономия, исчерченная косыми линиями развертки, распласталась по пыльному экрану. Другой вытащил пистолет, бесстрашно вышел на самый что ни на есть передний план и заглянул в оказавшуюся сразу за рамкой кадра дверь. Он повернулся спиной к серьезному человеку, въехавшему в кадр с противоположной стороны.

Серьезный человек поднял поначалу абстрактно расплывчатый, но сразу же начавший принимать угрожающе отчетливые очертания пистолет и выстрелил.

Он промахнулся с первого раза и выстрелил еще раз и снова промахнулся. Китайцы разом обернулись к нему и принялись стрелять. Он побежал, стреляя на ходу. Они, продолжая стрелять. Он, несмотря. Снова выстрелил. Потом. Они снова, но. Упал, но. Опять. Растерянно оглянулись. Женщина подъехала к бензозаправочной станции и.

В голове у Темы уже начинались поминки по Финнегану и он уже путал детские крики доносившиеся из-за окна с нежными невралгическими уколами в правой ступне, когда телефон зазвонил опять, домашний на сей раз. Тема вынырнул из головокружительного полунебытия и подождал, пока включится автоответчик.

— Маринка, привет! — донесся до него бравурный голос Кореянки Хо. — Слушай. Имей в виду, я подумала как следует и решила: лучше ислам, чем буддизм. Правильнее. Теперь мне почти все можно, кроме, конечно, вина и по-моему свинины. В исламе, кстати, кто неверного убивает, того потом гурии ласкают на небесах по триста миллионов лет. Я, тем более, все уже разузнала: (Вот хорошее слово, кстати, Маринка, — «разузнала»), — он будет завтра утром в кафе «Элегия» в двенадцать часов. Знаешь где? На Выборгской, возле секонд-хэнда голландского. Я все придумала: мы поедем туда вместе, как будто бы я твое доверенное лицо, как в том фильме, где Аль Пачино с Робертом де Ниро в Макдональдсе встречается. Короче, приходи в клуб сегодня ночью, обсудим все, подготовимся как следует, и я тебе заодно, кстати, кокаин отдам, который я у тебя на Рождество для Гренкина занимала.