– Нетерпеливая женщина. – Он прижал ее бедра к ковру, и его пальцы изучающе скользнули в их влажную глубину. – Как приятно, Сидони. Ты мне льстишь.

– Я хочу тебя. Пожалуйста, Элерик, сейчас!

Она погладила его возбужденную плоть. Девеллин громко застонал и откинулся назад, чтобы предоставить себя в ее полное распоряжение. И это вдохновило Сидони на более решительные действия. Она с готовностью приподнялась, чтобы глубже принять его, но он заставил ее опустить бедра.

– Медленно, дорогая. Ты просто не сознаешь, что делаешь со мной. Иначе я стану для тебя бесполезным, – хрипло сказал он.

Она покорно откинулась на ковер. Медленно, дюйм за дюймом, войдя в нее до конца, он начал двигаться по-настоящему, грубо и мощно.

Где-то вдалеке по небу прокатился раскат грома, проливной дождь усилился. Двое любовников, скрытые от всего мира. Защищенные ночью.

Ритм Девеллина был идеальным. Вскоре хриплый крик вырвался в темноту:

– Сидони! Дорогая!

Она почувствовала, как напряглось его тело, по нему прошла судорога. Опять прогремел гром, на этот раз ближе и громче. Девеллин сделал последний толчок, и Сидони забыла обо всем. Остались только свет и радость. А потом ее поглотил водоворот наслаждения.

Она почти очнулась, когда Девеллин подсунул ей под голову диванную подушку и снова обнял ее. Она прильнула к каменной твердости его груди, блаженно равнодушная к грозе, и опять уплыла в небытие.

Девеллин не мог спать. Ярость грозы за окном не шла ни в какое сравнение с бурей в его уме и сердце. Его сердце. До сих пор он сомневался, что оно у него есть. Боже правый, он влюблен. Его ненасытная потребность в ней была реальностью. И он лишь отчасти насытил ее. Он снова хотел Сидони всем телом и душой. Но его тело нуждалось в отдыхе.

Молния расколола небо, осветив на миг комнату и ее лицо. Девеллин и без света помнил каждую черту. Изящный нос. Прекрасные широко распахнутые глаза. Черные дуги бровей, которые подчеркивали красоту глаз. Как странно, что Сидони наполовину англичанка, – она выглядела чистокровной француженкой. Почему он не догадался? Ему столько хотелось узнать о ней. О многом спросить. Удивительно. Он знал стольких женщин в плотском смысле, но его любопытство ни разу не заходило так далеко.

Снова прогремел гром. Который час? Скоро могут подняться слуги. Наверное, следует разбудить ее и уйти? Сидони опять пригласит его к себе в постель, и этого недолго ждать, как он надеялся. Он вполне угодил ей. Да и сам получил большое удовольствие. Что тоже приводило его в замешательство. Девеллин нехотя выпустил ее из объятий и в случайном проблеске света увидел, что она лежит на правом боку, отвернув лицо к подушке.

Может, побыть еще немного? Покопавшись в куче одежды, маркиз достал карманные часы, подошел к окну и чуть отодвинул портьеру. Но ветер задул половину уличных фонарей, поэтому он не смог различить циферблат. Он с раздражением отвернулся, и тут, прежде чем загрохотал гром, сверкнула молния: один, два, три раза. Девеллин глядел на ее прекрасное тело цвета слоновой кости. На восхитительную грудь…

Боже! Полностью раздвинув портьеры, он вернулся к Сидони, встал на колени и долго смотрел на маленькое пятно, которое осветила молния. Он понимал, что вцепился в ковер, но пальцы этого не чувствовали.

Девеллин вытер со лба холодный пот. Боже всемогущий! Судьба не может поступить так жестоко. Даже с ним. Какой-то нечеловеческий звук рвался наружу, что-то удушающее, словно долго сдерживаемое рыдание. Ему хотелось завыть от боли. Хотелось встряхнуть Сидони, потребовать ответа. Горло сдавило, к глазам подступили слезы.

Это не просто обман. Это предательство. Вряд ли он сумеет пережить еще одно. Потеряв самообладание, Девеллин схватил ее за горло. Во мраке она выглядела такой нежной, такой беззащитной, но сейчас он страстно хотел задушить ее.

Должно быть, Сидони почувствовала его напрягшиеся пальцы. Она в страхе проснулась и замерла.

– Девеллин?

Он грубо встряхнул ее:

– Поднимайся, дьявол бы тебя побрал! Кто ты? Говори! Сидони попыталась отстраниться:

– Пусти! Ты делаешь мне больно.

– Лживая дрянь! Как ты могла так поступить?

– Девеллин, прекрати, – сказала она, вставая на колени.

Но он заставил ее сесть.

– Я видел это, Сидони. Я знаю, кто ты.

– Что видел?

Он снова встряхнул ее:

– Не притворяйся! О, ты такое совершенство, мадам Сен-Годар! Ты всех одурачила, верно?

– Это не то, что ты думаешь, – прошептала она, пытаясь вырваться. – Совсем не то.

– Я уже слышал это раньше, не так ли? – рявкнул он, безжалостно сжав ее руку. – Что ты затеяла, Сидони? В чем твоя игра?

Сидони тихо всхлипнула.

– Убирайся, Девеллин. Я не просила тебя приходить сюда. И ничего я не затевала, если не считать, что из-за тебя я словно сошла с ума и веду себя как безумная.

Он вдруг отпустил ее, и она упала на ковер. Во мраке он видел, как Сидони потянулась за рубашкой, чтобы прикрыть наготу.

– Черный Ангел! – с отвращением процедил он, поднимаясь. – Ты действительно вздумала одурачить меня, не так ли? Но второй раз не получилось, хитрая маленькая ведьма!

– Ничего я не думала. И не затевала. Девеллин горько засмеялся.

– Люди вроде тебя всегда что-нибудь затевают, Сидони. Вечно прячутся, всегда ищут, кого ограбить. Ты думала, стоит тебе раздвинуть ноги, как я уже слеп и глух? А затем подсыпать мне что-нибудь? Что тебе нужно в этот раз? Еще денег? Или просто развлечений?

Сидони прикрыла рот ладонью, заглушая рыдания.

– Я вернула твои деньги, Элерик. Я все тебе отдала. Я отдала тебе свое сердце.

Чтобы сдержать подступившие слезы, Девеллин яростно заправил рубашку в брюки и начал искать жилет.

– Грязная ложь и крокодиловы слезы, – процедил он сквозь зубы. – Оставь сценическое искусство, Сидони. Ты предала меня.

– Что ты имеешь в виду? Куда ты собрался?

– Пойду домой, напьюсь. И буду пить долго. Так что держись от меня подальше, или я не отвечаю за свои действия, ты слышишь меня?

– Ты… собираешься в полицию?

Девеллин подхватил сюртук и фыркнул ей в лицо.

– К чему пустые хлопоты? Для меня ты уже мертва, Сидони. Настолько мертва, как если бы я собственными руками вырвал твое вероломное сердце.

И он захлопнул за собой дверь. Он слышал ее рыдания. Ему плевать, если слуги услышат их. Он шагал по темному коридору и так хлопнул напоследок дверью, что задребезжали стекла.

Девеллин стоял под дождем на ступенях лестницы и глядел на окно, в котором всего несколько часов назад горела свеча. Вспомнил, как ждал, как молился, чтобы она зажгла свечу. Вспомнил надежды, которые вселил в него мерцающий огонек. Все напрасно. Ему больше не на что надеяться. Он видел это. Черный Ангел.