ответную атаку.

На несколько секунд в зале магазина повисла тишина. Нина молча разглядывала меня. Это бесило.

– Ну и что? – грубо осведомилась я. – Есть у него ребенок от вас?

– С чего бы? – Нина-Зинаида уже не выглядела растерянной. – Руслан, то есть, простите…

– Я знаю, что он Валентин! – Я почти рявкнула. Очень захотелось сесть от накатившей усталости. В последние дни – сплошные сюрпризы, без продыху.

– Валентин любил только одну женщину, Лену Дорошевич. А мы с моим первым мужем помогали, прикрывали тайник с добычей.

– Вы не боитесь, что у меня диктофон, скажем? – Я тоже не таилась. Стояла у самого входа: отсюда было удобно и побег пресечь, и перекрыть Нине проход к служебному коридорчику за стойкой в случае чего.

– Запись в суде не доказательство. Да и сроки все прошли. – Она пытливо глянула на меня. – Кочетова уже давно не существует.

– А особые приметы? – упорствовала я.

– Да кто сейчас будет этим заниматься? У нынешних полиционеров работы и так хватает.

– А ваш муж? Тот, работник в Доме культуры?

– Так помер он. – Прямота Нины обескураживала. – В девяносто первом спился.

«Прибью Шурика, – подумала я. – Закончу это дело и так по жопе надаю!»

– Чего ж вы тогда… возле него-то?

Лицо у меня, должно быть, в этот момент было наиглупейшее.

– Должен потому что. Обещал поделиться, как схронку найдет, отблагодарить за помощь и меня, и Диму… Но теперь-то… эх, помрет, поди, как есть – помрет от этого выстрела. А нет добычи, так ведь и доказательств тогда нету, правильно?

Где-то я это уже слышала, ага…

– Мамуль, привет! Задержался немного, прости.

Очередное явление дитяти, будем надеяться, что только одного.

Я медленно повернула голову и встретилась взглядом с санитаром Дмитрием.

Глава 9

– На добычу Кочетова даже не рассчитывайте, – жестко заявила я. – Я так и не узнала, где она. Никто из тех, кого я спрашивала, о ее расположении не слышал.

Мы сидели в зале уже точно закрытого на обед «Тарасовского чтеца». Я устроилась так, чтобы держать в поле зрения и Дмитрия, и Нину Антоновну.

Опасности пока не ощущалось. К тому же оба сообщника Кочетова сейчас обедали, перемежая разговор чаем и макаронами с сыром. Человек в момент питья или еды, за редкими исключениями, хуже сосредоточен на обстановке и потому уязвим. С другой стороны, это был показатель, что Нина с Дмитрием настроены мирно.

Да и я не драться пришла.

– Это и так ясно, – досадливо поморщился Дмитрий. – Старый хрен, только обещалками и кормит. Ни черта у него не добудешься. Нанимал он тут одного шкета, из бывших легавых – ничего тот не раскопал. Нам с мамкой тут все свистел, что вот девку умную нанял, у нее мозги где надо и руки не из жопы. Мол, она нам все разузнает, все найдет.

Однако.

– Что, так и сказал? Х-ха. У меня-то тоже негусто, – повторила я. – Ваш пациент мне наврал с три короба. Мне еще разгребаться пришлось с его враньем. Мол, и с вами-то, Нина Антоновна, у него роман был, и еще с тремя бабами… Нашла я этих дам, перепроверила от и до – врет ваш Валентин Архипович. Не имели они с ним никаких любовных связей и про добычу его не знают ничегошеньки. Дорошевич-то умерла давно – вы это знали?

– Да вы что? Ленка-то? – охнула Ивлевская. – Жалко, такая хорошая.

– Она ближе всех к нему была, а уж теперь не скажет ничего. Остальных двух проверила – нет, не настолько он им доверял. Ничего про добычу не говорил. Да и лет-то прошло уж сколько.

И мать, и сын прекратили жевать и внимательно меня слушали.

– Кочетов мне врал и с вами нехорошо обходится. Тем его женщинам, что еще живы, я сказала, чтобы остерегались его. Чтоб были осторожны. И вам то же повторю – остерегайтесь.

– Сейчас-то чего? – удивилась Нина. – Вон он до сих пор без сознания валяется.

– А я тебе говорю, – резко возразил Дмитрий, – что в полицию его надо сдавать!

– В архиве, в «Вестях Тарасова», есть его особые приметы, – поддакнула я.

– Татуха, – подхватил Дмитрий, – шрам на спине, и пальца нет на правой оглобле. Мать, надо сдавать его. Вдруг тебя загребут за соучастие? А так – отбрехаешься. Вон и Охотникова поможет, если че.

Он с надеждой зыркнул на меня:

– Поможете ведь? Мама-то в опасности тоже. Вон скажи ей – ты пробовала как-то соскочить, так этот хмырь уперся – типа, сдаст тебя тоже, на*****ит, что ты в его делах участвовала. Да и про гада того рыжего можно сказать.

– Про того, который якобы его сын? – догадалась я. – Который приходил к нему, до того как меня Кочетов нанял?

– Угу. – Дмитрий обнял за плечо заволновавшуюся мать. – Да не трясись ты. Тот козел – он просто от Кочетова чего-то хотел, а не от нас с тобой. Тоже до нычки его, небось, хотел добраться. Не боись ты, ни его, ни Кочетова.

– А вы, Нина Антоновна, что-нибудь вообще знаете про эту схронку? Мне-то, главное – женщин всех предупредить. И я не из полиции, вас не сдам.

– Не знаю ничего! – нервно ответила Ивлевская, бывшая Коваленко. – В основном Валентин с мужем моим разговаривал, с Никитой. Он с ним дела крутил, я-то что – на хозяйстве тогда сидела. А Никита мне только и сказал как-то раз, как пьяный был: мол, запомни, Нинка, имя: Ангелина Потаповна Цыганюк. Говорил, к этой бабе в случае чего и иди, у нее все, чего пожелаешь, все найдется. Я-то так и запомнила, а потом все завертелось, мы развелись, потом я второй раз замуж вышла, Димка родился, Никита умер от алкоголизма… А я все послеживала потихонечку. Не хотела, чтоб он вернулся, Кочетов-то… И как услышала, что он вродь в Иркутске помер, решила: можно.

– И пошла искать эту Ангелину, значит, Потаповну. – Дмитрий хохотнул, но сочувственно. – Знаете, кто это оказался? Постебался Кочет: Цыганюк