– Кэтрин, – начал было Эллиотт.

Нужно было что-то сделать, что-то сказать, чтобы не выглядеть ненормальной, хотя, очевидно, именно такой я сейчас и выглядела.

– Моя мама, Мэвис, сдает людям комнаты и поддерживает порядок в течение дня. У нас есть Алтея, тетушка, которая приезжает навестить своих внуков. Дюк остается у нас, пока работает в нашем городе. Иногда он привозит свою дочь, Поппи. Время от времени у нас гостят мои дядя и двоюродная сестра. Еще есть девушка по имени Уиллоу. Я думаю, она всего на год старше меня. Она иногда посещает наши края.

– Но в вашем доме есть привидения? – не отставал Сэм. – Наверняка там обитают призраки. Ты можешь нам рассказать.

– Нет.

В доме на Джунипер-стрит было великое множество пугающих вещей, но все они были настоящими.

Сэм выглядел озадаченным.

– Разве твой отец не умер в вашем доме?

– Сэм! – рявкнула Мэдисон.

– Так, хватит, – сказал Эллиотт.

Официантка постучала по стеклу, и Мэдисон вздрогнула от неожиданности. Она опустила стекло и отдала официантке деньги, которые ей передали Сэм и Эллиотт. Мы забрали нашу еду, и Мэдисон продемонстрировала феноменальную способность есть и вести машину одновременно. Но как бы я ни была голодна, хот-дог, политый соусом чили и расплавленным сыром, уже не вызывал у меня аппетита.

Мэдисон посмотрела на меня извиняющимся взглядом.

– Когда мы вернемся, у нас останется меньше пяти минут, – сказала она. – Тебе следует поесть.

– Вот, – сказал Эллиотт, открывая свой пакет из «Соник». – Клади все сюда, поедим в общем зале.

Я положила свой пакет внутрь, и Эллиотт закрутил верхнюю часть пакета. Пока мы ехали обратно, я потягивала лаймад и распахнула дверь машины, как только Мэдисон затормозила перед школой.

– Кэтрин! – позвал Эллиотт, подбегая ко мне и протягивая пакет из «Соник». Он уже слопал свою порцию, но я не сомневалась: он будет ходить за мной по пятам, пока я не поем. – Эй, – он подергал меня за рукав свитера, и я остановилась. – Извини.

– Это было так унизительно, – гневно воскликнула я. – Сначала ты предлагаешь людям подружиться со мной, а затем проверяешь их на вшивость?

– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, – грустно ответил он.

– Я ведь уже тебе говорила, мне не нужны друзья.

Эллиотт вздохнул.

– Да, говорила. И все же у тебя должна быть возможность жить жизнью обычной старшеклассницы. Тебе следует ходить на вечеринки, ездить на футбольные матчи и…

– Может быть, это просто личные предпочтения. Не всем нравится устраивать вечеринки и ходить на футбольные матчи.

– Тебе не нравится ходить на мои матчи? – удивился Эллиотт.

Мои плечи поникли. Выражение его лица заставило меня устыдиться.

– Конечно нравится. Я просто думаю, может быть, мы слишком разные.

– Тихо-тихо, давай-ка остановимся. Наша с тобой беседа зашла куда-то не туда.

Эллиотт помрачнел, между его бровей образовалась глубокая складка. Его руки дрожали, а губы горестно кривились.

– Я не это имела в виду. Я о другом, – сказала я, не желая даже произносить слово «расставание». Эллиотт был моим лучшим другом. Пока он не вернулся в город, я была глубоко несчастна, с ним были связаны все имевшиеся у меня светлые воспоминания.

Его плечи расслабились, и он вздохнул с облегчением.

– Ладно, – он кивнул. – Хорошо.

Он взял меня за руку, провел внутрь и нашел свободное место в общем зале.

Мы сели, Эллиотт развернул пакет и передал мне мой хот-дог с чили и сыром, потом посмотрел на свои наручные часы.

– Первый звонок прозвенит через шесть минут.

Я кивнула, развернула хот-дог и откусила кусочек. Аппетит ко мне не вернулся, но я знала, что Эллиотт страшно огорчится, если я не поем. Как только сочное мясо, соус и расплавленный сыр оказались у меня во рту, я очень обрадовалась, что все-таки решила поесть. Ничего вкуснее я в жизни не пробовала. Папа не любил фастфуд, а после его смерти мы не могли себе позволить питаться в кафешках. Летом я время от времени позволяла себе мороженое, главным образом, чтобы уйти из дома под этим предлогом, но «Соник» был слишком далеко от Джунипер-стрит. Теперь придется придумать, как приготовить нечто подобное дома, чтобы лакомиться в будущем.

– Боже мой, – пробормотала я, откусывая еще один большой кусок.

Эллиотт улыбнулся.

– Ты что, никогда раньше не пробовала хот-дог с чили и сыром?

Я проглотила кусок хот-дога.

– Не пробовала, но теперь это моя любимая еда. Кто бы мог подумать, что хот-дог может превратиться в подобие рая во рту с помощью ложки чили и расплавленного сыра?

Я откусила еще кусок, замычала от удовольствия и стала жевать.

Наконец я доела хот-дог и откинулась назад, чувствуя приятную сытость и почти эйфорию.

– Что это? Никогда не видел у тебя такого выражения лица, – заметил Эллиотт.

Вид у него был донельзя счастливый.

– Просто у меня в животе булькают жир и натрий. И после еды мне не нужно мыть посуду.

Улыбка Эллиотта исчезла, он наклонился ко мне и осторожно спросил:

– Почему ты не позволяешь помогать тебе по выходным? Ты так много работаешь, Кэтрин. Я не собираюсь тебя осуждать. Неважно, что именно ты хочешь от меня скрыть, я не изменю свое мнение о тебе.

– Ты… – я помолчала. То, что я хотела сказать, неизбежно подведет нас к пути, по которому я не могла идти. – Ты не можешь.

На скуле Эллиотта дернулся мускул. Я не видела его сердитым с пятнадцати лет. По правде, он был одним из самых уравновешенных и терпеливых людей, которых я когда-либо встречала, но, очевидно, мой упорный отказ пускать его в эту часть моей жизни угнетал его.

– Что ты на самом деле собиралась сказать?

Прозвенел звонок, я улыбнулась и встала.

– Я, пожалуй, пойду. Мистер Саймонс свернет мне шею, если я снова опоздаю.

Эллиотт уныло кивнул.

Я бросилась к своему шкафчику, а затем потрусила по коридору к классу физиологии. Второй звонок прозвенел в тот самый миг, когда я села, и мистер Саймонс строго посмотрел на меня, но потом снова уткнулся взглядом в свои записи.

– Привет, – прошептала Мэдисон, садясь за соседний стол. Обычно там сидела Минка, поэтому я удивилась, услышав другой, более приятный голос, идущий с этой стороны. – Извини за сегодня. Просто мы пришли в восторг, узнав, что ты пообедаешь с нами, и слегка увлеклись.

Я выгнула бровь.

– Пришли в восторг?

Она пожала плечами.

– Ты обычный человек, я понимаю. Мы не должны относиться к тебе как к диковинке. Но всем так любопытно, а ты постоянно держишься особняком, вот народ и строит собственные предположения, одно страшнее другого. О тебе рассказывают такие ужасы…