– Богатой.

Повисла тягостная пауза, Иззи перевела взгляд на письмо.

– Я никогда не притворялся романтичным героем. А теперь я – изуродованный, слепой, презираемый всем миром. Но это не значит, что я не могу обеспечить тебя. Я все еще герцог.

– Подожди… – Она напряженно уставилась на письмо, которое держала в руках, быстро пробегая глазами строчки. – Согласно этому письму, возможно, уже нет.

– Что?

– Срочное письмо, которое принесли только что, – от твоих поверенных. В нем идет речь о признании тебя недееспособным. Поверенные сомневаются в том, что ты в здравом уме и способен в дальнейшем принимать решения, как подобает герцогу Ротбери. – Она опустила руку с письмом. – Они выезжают сюда. На следующей неделе.

Любой гость, навестивший замок тем утром, не застал бы в нем ничего более скандального, чем обеспокоенную девушку-секретаря и ее раздраженного работодателя, с головой ушедшего в бумажную работу.

Они вскрывали, читали и сортировали все письма подряд.

Все до единого.

У Иззи разбегались глаза.

– Вот оно! – Она начала читать вслух: – «Прошу Вашу светлость обратить внимание на то, что сделка состоялась. По Вашему распоряжению замок Гостли был продан». – Она подняла голову. – И дата трехмесячной давности. Значит, они и вправду продали замок Линфорду.

– Но я не давал такого распоряжения. Равно как и не просил их вложить средства в плантации горчицы или покупку арабских зверинцев, – Рэнсом смахнул со стола еще одну стопку бумаг. – Этим объясняется хаотичный учет и покупки. Они пытались представить дело так, чтобы я выглядел неуравновешенным и странным. Меня подставили.

– Подставили? – эхом повторила Иззи. – Поверенные? Но зачем?

– Скорее всего, они сговорились с моим наследником. Алчные кузены есть не только у тебя. Мой не осмелился бы спихнуть меня в пруд или запереть в погребе, но с радостью отнимет у меня и титул, и состояние, как только представится случай.

Иззи перебрала пачку извещений.

– В таких вещах я не разбираюсь. Тебе нужен помощник. Возможно, новый поверенный.

Рэнсом только отмахнулся.

– Я никому не могу довериться.

– Знаю, в том и беда. Тебе надо начать доверять людям, Рэнсом. И для начала пусть ближе познакомятся с тобой. Узнают не только твои сильные стороны, но и слабости.

Он принялся вышагивать по каменному полу из угла в угол.

– Пусть познакомятся со мной. Узнают мои слабости… Да, так я и поступлю. Сразу же, как только ты во всеуслышание объявишь, что Иззи Гуднайт уже не девочка, а двадцатишестилетняя женщина, которая обожает, когда ей пощипывают соски.

Иззи пришлось согласиться с его логикой. Да, им обоим есть что скрывать. Но последствия разоблачения для каждого из них свои.

Она постучала стопкой бумаг о стол, подравнивая ее.

– Я хочу сказать, что дело зашло так далеко лишь потому, что тебе было стыдно…

– Стыдно?

– Да, стыдно. – Иззи надоело ходить вокруг да около. Тем более что Рэнсом сам уверял, что ценит прямоту. – Ты герцог, а твоя невеста сбежала с каким-то крестьянином. А потом этот крестьянин победил тебя в поединке, в итоге ты ослеп. Да, это унизительно.

– Да не победил он меня, черт возьми! – Рэнсом остановился у окна. – Знаешь, что гораздо опаснее, чем драться с мастером фехтования?

– Что?

– Драться с одурманенным любовью болваном, который понятия не имеет, что делает. Это все равно что защищать обе стороны сразу. Он никогда прежде не держал в руках шпагу. Мне пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы не изрешетить его.

«Что все это значит? Неужели он был ранен в поединке, в котором не старался победить?»

Иззи встала из-за стола и шагнула к нему.

– Рэнсом…

– Я не смог бы убить его. Какой в этом был бы толк? А погнался я за ними лишь потому, что боялся, вдруг ее увезли силой. Но очень скоро понял, что ошибся.

Иззи стало нестерпимо жаль его. И неловко за свою попытку его пристыдить. Нет, ему не следовало стыдиться своих поступков. Он рисковал всем, чтобы защитить невесту. Свой шрам он мог бы носить с гордостью, как знак отличия.

– Ты поступил правильно, – решительно заявила Иззи. Не для того, чтобы задобрить его – просто приняла сказанное как непреложную истину. – Наверное, ты беспокоился за нее.

– Я собирался жениться на ней, – ответил он. – Конечно, я за нее беспокоился. Насколько вообще способен беспокоиться о ком-то такой человек, как я. Нет, между нами не вспыхнула пламенная страсть, мы не были родственными душами, но я считал ее… практичной. Думал, она не прочь стать герцогиней и распоряжаться моими деньгами, вдобавок способна быть терпеливой настолько, чтобы в ответ мириться с моими недостатками. – Он бессознательным жестом согнул и разогнул руку в локте. – Но оказалось, я ошибся.

Иззи почувствовала болезненный укол совести, вспомнив о письме леди Эмили.

– Она была еще так молода. Возможно, свою роль сыграли впечатлительность и испуг.

– Да нет же, нет. По-моему, дело обстояло прямо противоположным образом. Она оказалась гораздо прозорливее, чем я думал. – Он указал на груду писем. – Когда я потеряю все свое состояние, она сможет порадоваться тому, что спаслась чудом.

«Если ты потеряешь все свое состояние, что станет со мной?»

Иззи выругала себя за эту мысль, но страх стремительно сжимал ее душу. Возможно, замок действительно принадлежит ей по закону. Но ей не сохранить эту собственность и не найти другой дом, если Рэнсом так и не заплатит ей то, что обещал.

– Господи! – Абигейл и Дункан вошли в зал и ошеломленно уставились на сугробы писем. – Что здесь произошло?

Рэнсом выпрямился.

– Предательство. Вот что.

– Нашли в стене еще один труп?

– Нет. – Иззи показала письмо, которое принес посыльный. – На следующей неделе мы ждем важных гостей. По-видимому, кто-то усомнился в дееспособности его светлости.

– Его считают сумасшедшим? Но это же абсурд! Герцог в своем уме! – Абигейл повернулась к Иззи и шепотом уточнила: – В своем, да?

Ох, Абигейл… Иззи приподняла брови и согласно закивала.

Дочь викария продолжала отчетливым шепотом:

– Вот только прошлым вечером он вел себя весьма странно…

Рэнсом прокашлялся.

– Мисс Пелэм, я здесь. Я не глухой. И не сумасшедший, в чем легко могут убедиться юристы и врачи.

Но он слепой.

Все присутствующие подумали об одном и том же, встревожились, но промолчали. Слепые нередко попадают в сумасшедший дом, даже если они в здравом уме. А если учесть то, что дела герцога запущены, а сам он решительно сторонится общества, доказать свою дееспособность ему будет нелегко. Если поверенные хотят разделаться с ним, его слепота им лишь на руку.