Да уж, Воронцовы снова, как и век назад, стали для человечества проводниками больших перемен. «Надеюсь, и в этот раз — к лучшему!» — подумал Алексей. Жаль, что почитать откровения предка про эти самые изменения получится не скоро. Из-за «прыжка в прошлое» тут среда только близилась к ланчу. Так что еще предстояли обед и ужин с родственниками, и лишь в полночь, если Леночку сморит усталость, был шанс узнать, а как же Американцу виделась та самая «революция моторов».

Неужели она свалилась на него так же внезапно, как на самого Алексея упало озарение, что его «озарение отрочества» на самом деле изменит землю ничуть не меньше, чем изменило её массовое применение паровых машин?

Балтимор, 18 июня 1899 года, воскресенье.

— Итак, мистер Смит? Что вам удалось выяснить?

— Вы были правы, мистер Мэйсон! В этом году ваш зять неоднократно обращался за услугами в агентство Ника Картера.

— Вашего бывшего сотрудника! Которого вы нам рекомендовали — непонятно зачем уточнил Элайя Мэйсон, бывший Председатель Совета директоров строительного треста, бывший «самый важный человек» своего городка, бывший глава семьи… Много было теперь слова «бывший» в его характеристике…

Но миллионером он остался настоящим. Более того, недавняя успешная игра на бирже и продажа акций треста перевела его из категории «простых миллионеров» в мультимиллионеры. Разумеется, Джон Смит, владелец детективного агентства «Смит и К» не стал огрызаться, а терпеливо подтвердил:

— Именно, бывшего лучшего моего сотрудника. И качество моих рекомендаций подтвердило время. Ник неоднократно выполнял для членов вашей семьи щекотливые поручения, выполнял в рекордные сроки и с неизменно превосходным результатом!

— Да-да, вы правы, разумеется. Продолжайте, пожалуйста.

— Этой зимой Ник внезапно отправился в Россию. А точнее — в их столицу. Достоверно выяснено, что сделал он это по заданию вашего зятя. В начале весны Ник вернулся в Соединенные Штаты, и доложил о результатах. Все это отражено в отчете. Чуть позже ваш зять снова навестил мистера Картера и вывез оттуда несколько мешков бумаг. Эти бумаги он хранил в сейфе и регулярно перечитывал. А в середине мая ваш зять снова отправился в Нью-Йорк. Основное время он проводил на бирже, но помимо этого нашел время на поиск и покупку квартиры на Манхеттене, неподалеку от Уолл-Стрит.

— То есть, мерзавец уже тогда знал, что его ждет большой куш! — сварливо перебил частного сыщика клиент.

— Ну, деньги на квартиру на Манхеттене у него и так были! — не согласился с Мэйсоном детектив. — Так вот, среди всех этих дел ваш зять нашел время дважды посетить Ника Картера. Результатом их переговоров стало то, что Ник нанял несколько эмигрантов из России и снова убыл. По данным его жены — в Великое Княжество Финляндское.

Увидев недоумение в глазах Элайи, сыщик пояснил:

— Оно только называется «княжество». Финляндия — это часть Российской империи, и расположена она совсем рядом с Санкт-Петербургом. Более того, судя по всему, убыл он туда надолго. Миссис Картер поделилась с соседями, что к концу лета она переедет к мужу за океан.

Клиент, кивнул, показывая, что услышал.

— А с начала июня в контору вашего зятя на имя одного из его служащих начали поступать шифрованные коммерческие телеграммы из России. После второй телеграммы у миссис Картер внезапно появилась большая сумма денег. Всё это подробно изложено в моем отчете! — завершил доклад Джон.

— Да, благодарю вас, мистер Смит! Вот ваш чек. Ещё раз спасибо, будет очень приятно пользоваться вашими услугами и впредь.

Глава сыскного бюро ответил подобающими благодарностями, принял чек и откланялся. А Элайя Мэйсон продолжал сидеть, обдумывая услышанное от детектива.

«Всё совпадает!» — думал он. — «Мой милый зятёк снова проехался на спине у этого Воронцова. Нанятый им Картер каким-то образом снова заранее пронюхал и про искусственный каучук, и про день, когда это будет доведено до прессы. И сообщил эту информацию Фредди. А уж тот не преминул снова сыграть на бирже. Понятно же, что после такой новости акции плантаций гевеи упадут, а вот акции тех, кто перерабатывает каучук и торгует изделиями из него — наоборот вырастут. Но сыщик — орёл, похоже! Тоже всё просёк, и потребовал процент с прибыли. Молодец, уважаю!»

Однако, что же теперь делать ему, Элайе? Зять не подпускает его к внуку и дочери. «Дядя Билл» сам переметнулся на другую сторону. От семьи остались одни руины, и Элайя, всю жизнь ставивший бизнес превыше всего, вдруг с ужасом понял, что ему не так уж и важны деньги.

И сейчас ему больше всего хотелось сокрушить зятя. Сломать эту схему, когда он, заранее узнавая о придумках Воронцова, срывает куш на бирже. Но как это сделать, чёрт возьми?!

Одесса, 6 июня (18 июня) 1899 года, воскресенье.

С Яном Гольдбергом мы встретились в ресторан «Гамбринус» на Александровской площади[48]. Как не преминул похвастать перед нами официант, в первом «пивном» ресторане в Одессе. Ян предложил по пиву, но я отказался. Хотя, конечно, быть в «Гамбринусе» и не пить пива — это уже вызывает подозрения в нашей нормальности. Местная знаменитость мадам Иванова, даже не поленилась через весь зал донести до нас мимикой свой удивление.

Ну что тут поделаешь? «Гамбринус» я выбрал потому, что он был ближайшим к квартире Гольдбергов приличным заведением. К Гольдбергу у меня был деловой разговор. И я хотел провернуть его как можно быстрее, а потом отправиться в тир. Да я уже неделю не стрелял! И Генри обещал, что если я и сегодня манкирую упражнениями, он меня «вывернет мехом наружу».

А если зайти к Гольдбергам, то часа два придется только за столом сидеть, соблюдая политес. Нет уж! Вот и встретились мы в «Гамбринусе». И только тут, блин, я сообразил, что пива мне перед стрельбой тоже не стоит. Нет, в местный тир с пивным запахом пустили бы без вопросов! В нынешней России вообще считалось, что выпить кружечку пивка в обед — не грех. И работать потом можно, и машину водить, никто слова не скажет!