Вторая атака захлебнулась в самом начале. Под утро, когда на востоке только-только наметилась светлеющая полоса, Кубович, делая круговой осмотр местности в ПНВ, вдруг обратил внимание, как в темных провалах окон стоящего по соседству с клубом дома мелькают расплывчатые тени. Об этом было тотчас же доложено, и Добрынин, бегом поднявшись на второй этаж и выглянув из торцевого окна, обнаружил во дворе домишки изрядную толпу аборигенов. Не мудрствуя, он разрядил туда подствольник, и дворик избушки превратился в огненный ад. Живых не осталось – термобарический боеприпас выжег все живое, раскатав одну из стен домика по бревнышку и развалив хлипкий забор. С крыши соседнего дома по окну, из которого вылетела граната, выпалили разом из нескольких стволов, и Данил, зарядив в подствольник зажигательный, устроил из избенки неплохой костерок. Заодно и улицу осветил.

С первыми лучами солнца аборигены решились на третью атаку, отбить которую получилось с большим трудом. Прекрасно осознавая, что произойдет, когда очнутся бойцы и, понимая, что у них остался, пожалуй, единственный шанс, аборигены атаковали сразу по двум направлениям. Пока один отряд отвлекал с фронта – несколько человек пробрались в заколоченный дом напротив клуба и открыли огонь по чердаку, положив Сашку с Ли носом в пол – второй, прикрывшись от Семеныча заградительным огнем, подошел к клубу с задней части и попытался взять его штурмом через торцевое окно первого этажа. Тут уж Данилу со Шреком пришлось жарко. Спасло их только отсутствие у селян гранат, а также то, что окно было узковато и разом в него могли влезть не больше двух человек. Однако без крови со стороны защитников все же не обошлось – когда бой закончился, Данил в дополнение к ушибу после выстрела из сарайчика мог похвастаться двумя касательными и одним сквозным ранением в левую руку, а Леха – засевшей в мякоти правого бедра пулей. Зато атакующих они положили всех. К тому времени было покончено и с домом напротив клуба – подоспевший БТР открыл огонь с двух стволов одновременно, изрешетив бревенчатые стены и превратив засевших внутри селян в сочащийся кровью фарш. На этом ночные бои и закончились – людоеды отошли окончательно, а спустя полчаса начали просыпаться бойцы.

Первым очнулся Славка Локатор. Всхрапнул, завозился, сел, держась обеими руками за голову. Застонал скрипуче…

– С добрым утречком, – с самой мерзейшей изо всех своих улыбок поприветствовал его Данил. – Как ваше ничаво?

– Дай… пить… – прохрипел Славка. – Коты проклятые…

Данил дотянулся до первой попавшейся кружки на столе, взял, понюхал – вода, не самогон. Протянул Локатору.

– Какие еще коты?

– Всю ночь во рту срали…

– Да, это тебе не спиртяшок разведенный у Пива цедить, – с усмешкой согласился Данил.

Славка в два глотка ополовинил кружку, обвел мутными глазами зал.

– Куликово поле… Что случилось-то?

– Ты еще не видел, что снаружи творится…

– А там что?

– Да примерно то же. Всю ночь от аборигенов отбивались. Хренову тучу народа положили, а они все лезут…

– Кто?! – поперхнулся Славка.

– Да местные!

Славка недоверчиво захлопал глазами:

– Ладно врать-то…

Рядом завозился Дума. Сел, опираясь на правую руку, левой ухватился за скальп, замычал сквозь сомкнутые зубы.

– Ладно. Вы пока пообщайтесь тут, а я к майору на доклад, – Данил заметил, что Хасан, лежавший до этой минуты без движения, тоже начал подавать признаки жизни.

Подошел, помог подняться, устроил на лавке с относительным комфортом. Хасан разлепил веки, уставился на сталкера плавающим взглядом. Узнал…

– А… Добрыня… Как ночь? – он уцепил со стола литровую банку с вишневым компотом и потянул ее к себе. – Происшествия?

– Да хоть отбавляй.

Майор поперхнулся, расплескивая компот, отставил банку в сторону. Посмотрел вопросительно, вытирая губы тыльной стороной ладони.

– Это как понимать?

– Да просто. Мясцо-то как? Понравилось?

– Да ничего вроде… – осторожно ответил Хасан.

– Человечина, – с плеча рубанул Данил.

– Что-о-о?!

– Местные – людоеды. Я тут с одним побеседовал, пока вы… хм… отдыхали. Много интересного узнал.

– Вот с-суки… – прохрипел майор.

Его вдруг скрючило куда-то под стол и спустя мгновение послышались характерные тошнотные звуки.

– Это они нас, значит, тоже… планировали… – в паузах между потугами просипел он. – Твари…

– Согласен. Да только промашка вышла. Ночь была бурная, но потеря только одна – Урюк. И тот им не достался.

Майор чертыхнулся. Поднялся, пошатнувшись на подгибающихся ногах, однако равновесие восстановил.

– Хорошо. Благодарю за службу. Подержи своих еще часок, пока я людей в порядок не приведу.

Хотя Данил и сомневался, что в такой короткий срок можно привести бригаду в состояние боевой готовности, однако Хасан знал своих людей гораздо лучше. Спустя час бойцы в полном боевом стояли в строю по отделениям. Бледные, как покойники, но движения четкие и взгляды уже не такие мутные, как раньше, – бригада была готова к бою.

Вердикт был коротким:

– Деревню сжечь, – произнес Хасан, стоя перед строем. В уголках губ пролегла жесткая складка. – БТР – в один конец, КШМ – в другой. При контакте с местными – огонь на поражение.

– С Ахмедом что? – напомнил мрачный Кубович.

– Тело в любой деревянный дом занесите. Нет у нас времени по обычаю хоронить. Да и имама нет… Огнем ограничимся.

Местных, конечно же, не нашли ни единого человека. Аборигены тоже были не дураки и, прекрасно понимая, что их ожидает, всем составом подались в лес. Преследовать их не стали – времени не было, да и какой смысл? Лезть в глушь, чтобы отомстить за одного человека? А сколько своих оставишь? У них наверняка отходные пути на такие случаи налажены, да ловушки понаставлены. Сунешься – и полбригады как не бывало… Не стоит оно того, потому Хасан и решил ограничиться только тем, что подпалил поселок с двух концов.

Колонна, выйдя из деревни, встала за околицей, метрах в трехстах от ближайшего дома. Бойцы высыпали из кунгов, стояли, смотрели на набирающий силу пожар. Огонь, подгоняемый ветром, ревел, перекидывался с дома на дом, пожирая сухую деревяшку. Трещал шифер, стреляли стекла в окнах, горели сараюшки, баньки, заборы – огненный вал без разбора жрал все подряд.

– Timeo Danaos et dona ferentes, – сказал вдруг стоящий рядом Профессор. – Бойтесь данайцев, дары приносящих.

– Это нам всем напоминание, – отозвался Хасан. – Это рейд, а в рейде может случиться все что угодно – расслабляться нельзя, никак нельзя! – и, повернувшись спиной к бушующему пожару, он махнул рукой. – Все, ребята, представление окончено. Цирк сгорел и клоуны разбежались. Путь еще далек и нам пора двигаться дальше. По машинам!