Такой была обстановка на момент выгрузки передовых частей нашего 14-го ударного корпуса. И сотый танковый батальон получил приказ совершить марш в сторону Иргарда, закрепиться на подступах к городу и подготовиться к атаке противника. Однако все вышло не так, как планировал Тейт Эрлинг, и мы вступили в бой до подхода основных сил корпуса.

После двадцатикилометрового ночного марша передовые «Берсерки» батальона вошли в городок Торхо, и здесь мы встретили остатки нескольких подразделений царской армии. В основном это были тыловики, растерянные и не понимающие, что происходит. Но оказались и боевые части, обстрелянные и опытные. Например, гаубичный дивизион 99-й пехотной дивизии и отдельная саперная рота 71-й бригады морской пехоты. И ветераны смогли дать нам более точный расклад по обстановке.

Противник наступал сразу по нескольким направлениям, и вражеская моторизованная пехота, которую активно поддерживала авиация и дальнобойная корабельная артиллерия, уже находились слева и справа от Торхо. Еще пара-тройка часов, наступит рассвет, и республиканцы ударят по станции, где происходила выгрузка нашего корпуса и находился штаб. Допустить этого нельзя. Необходимо выиграть время, и полковник Рекио принял решение разделить батальон. Третья рота ушла влево, в сторону поселка Рочио. Вторая рота двинулась направо, к поселку Гордеевка. Первая, с которой оставался я, должна закрепиться в Торхо и остановить наступление противника на главном направлении.

Вторая и третья роты с танковым десантом покинули городок, а основная часть сотого батальона и остальные боевые подразделения 5-й армии стали укрепляться. На дорогах возникли баррикады. В домах оборудовались огневые точки. На танкоопасных направлениях закладывались мины. «Берсерки», самоходные артиллерийские установки, гаубицы и зенитные артсистемы зарывались в землю. Все делалось очень быстро, и когда наступил рассвет, городок Торхо превратился в укрепрайон. Противник пока не появился, и комбат собрал военный совет, на котором танкистам было приказано ждать команды и не обозначать себя. Первыми отпор противнику дадут артиллеристы и немногочисленная пехота.

В общем, приказ четкий, конкретный и понятный. Я вернулся в «Берсерк» и заснул. Вот только выспаться не получилось, потому что появились передовые части республиканцев. После чего на командной радиочастоте зазвучал голос комбата:

– Внимание! К бою!

Я посмотрел на экран телевизионной системы. Всю панораму боя увидеть нельзя, только небольшой участок. Передо мной одна из грунтовых дорог и покрытое снегом поле, по которому к городку приближались норды. Идут, сволочи! Впереди бронетранспортеры с пехотой, а за ними танки.

– Повторяю! – снова в наушниках голос полковника Рекио. – Танкам огня не открывать! Ждать команду! Кто сорвется, того отдам под трибунал!

Молчание. Комбату никто не ответил, ибо и так все понятно.

Ждем. И ничего не происходит. Бронетехника противника все ближе, и, наконец, артиллерия открыла огонь.

Гаубичный дивизион и наши «Йорги» ударили одновременно. Артиллеристы свое дело знали, и вражескую колонну накрыло огненными разрывами. Фонтаны из грунта и снега поднимались в воздух – это промахи. И рядом с ними огненные факела – это прямые попадания в танки и бронетранспортеры республиканцев. Искореженная бронетехника, разбегающиеся солдаты, дым, гарь и жадное пламя. Еще одна батальная картина, отчетливо видимая на экране. И вскоре противник не выдержал. Попав в огневой мешок, республиканцы откатились обратно.

Одновременно с этим поступили доклады от других рот батальона. Они вступили в бой с нордами и тоже отбросили республиканцев. На время наступило затишье, но оно оказалось недолгим, так как вскоре появились вражеские бомбардировщики.

В небе темные точки, не менее двадцати. Наши ЗСУ встретили противника и даже свалили пару самолетов, но республиканцы, несмотря на потери, все-таки сбросили на городок свой смертоносный груз. Налет был недолгим, однако мы потеряли один танк и несколько орудий. Плохо. Но не смертельно.

Самолеты улетели. Наступила относительная тишина. Продолжаем ждать новых приказов.

Прошел час. За ним другой, и наступил полдень. А противник не предпринимал никаких действий. Странно. Ведь республиканцы должны наступать, раз они задумали окружить 5-ю армию маршала Штерна. А тут тишина. Даже авиации нет. Почему? Ответа не было. То ли силы в кулак собирают, то ли добивают окруженную ВМБ «Роммхат».

Тем временем стало смеркаться. Из штаба корпуса пришло сообщение, что прибыла сорок пятая дивизия. С этого момента за тылы можно было не беспокоиться, и нам дали команду на выдвижение. Наконец-то атака.

Взревели движки «Берсерков», бронемашин, ЗСУ и самоходок. После чего батальон направился к океану. Окруженные в «Роммхате» морские пехотинцы звали на помощь, и мы рванулись на выручку.

Авангард покинул Торхо, миновал догорающие бронемашины нордов, и буквально через полчаса мы столкнулись с противником, который закрепился в поселке Челядиново, который считался пригородом Иргарда. Комбат, не будь дураком, после первых выстрелов вражеской артиллерии отдал приказ гаубичному дивизиону, который оставался в тылу, и наши «боги войны» показали класс. На окраину Челядинова, уничтожая живую силу республиканцев и бронетехнику, обрушился смертоносный шквал, который за несколько минут подавил сопротивление. Гигантские огненные клубы, рассеивая сумрак, полыхали вдоль всего поселка. Людей не видно, только горящая техника и разбитая полевая артиллерия. Хаос. И добавляя беспорядка, в Челядиново ворвались «Берсерки» с танковым десантом на броне.

В бой вступили практически сразу. Впереди показался вражеский «Саблезуб», и, поймав его в прицел, я приказал стрелку:

– Бронебойный!

– Есть.

Все знакомо. Звуки. Запахи. Люди. Танк, на время ставший моим, мчался по горящей улице, и слышен звук заряжающей системы.

Огонь! Выстрел! Снаряд врезается в башню «Саблезуба», и он, будто споткнувшись, замирает на месте и окутывается дымом.

Давай-давай-давай! Жми! Вижу скопление вражеской пехоты, которая спешно разворачивает ПТУР и пытается установить ротный миномет. Идиоты! Им бы бежать. Но поздно.

Пехоту начал косить «Хеймдаль». А из-за угла, пытаясь скрыться, вылетел вражеский бронетранспортер. Цель достойная. Бьем!

– Осколочно-фугасным!

– Есть!

Бах! Выстрел! Снаряд подкинул бронетранспортер, и на землю упала уже не боевая машина, а объятый огнем покореженный кусок металла. Красивое зрелище и одновременно с этим страшное. Ведь внутри были люди. Впрочем, какие это люди? Убийцы мирных поселенцев, враги и ублюдки. А потому вперед! Дави! Круши! Убивай! Стреляй!

Еще одна цель. Я обнаружил противотанковую пушку, калибром не более пятидесяти миллиметров, которую выкатывали со двора.

– Мехвод! – заорал я. – Скорость! Прибавь! Еще немного! Кромсай нордов!

Выдохнув клубы черного дыма, «Берсерк» загудел двигателем и наехал на вражеское орудие. Скрежет металла и какие-то крики, которые почти не слышны. Рывок! И танк перевалился через орудие. После чего мы сбавили скорость и оказались на небольшой площади, перед памятником какого-то поэта. Почему поэта? Да потому, что он сидел на скамейке, и в его руке была книга. Хотя, кто знает, возможно, этот человек был чиновником. Неважно. А важно другое, что из-за каменной статуи выскочил вражеский пехотинец с гранатометом на плече.