Клятвы бывают разные, и аристократы знают их с самого раннего детства. Поэтому я вспомнил нужную, повернулся к Тейту, протянул к нему руки и заговорил:

– Я, Юрий Темников, потомственный дворянин, клянусь в верности и преданности князю Тейту Эрлингу. Я признаю его своим сюзереном по совести и без обмана. Клянусь сражаться за него на войне и защищать от козней врагов во времена мира. Клянусь не причинять вреда князю Эрлингу и его семье. Клянусь не покушаться на его жизнь, не предавать и не злоумышлять против своего покровителя. И да будут боги свидетелями моей клятвы. Слава богам и предкам нашим!

Клятва короткая. Раньше, во времена феодализма, когда понятия «сюзерен» и «вассал», действительно, что-то значили, проводились специальные обряды и текст клятвы был расписан на несколько страниц. По сути, это договор между знатным дворянином, который имел войско и деньги, с другим дворянином, который принимал его покровительство и шел в армию титулованной особы: князя, герцога или графа. Но сто пятьдесят лет назад клятву сократили. Снова начинался век научно-технического прогресса, и многое из старых обычаев выкинули.

Впрочем, неважно. После моих слов должен был сказать свой короткий текст Эрлинг. И он не медлил. Генерал накрыл мои ладони своими и произнес:

– Я, князь Тейт Эрлинг, потомственный дворянин, принимаю клятву Юрия Темникова, и клянусь, что встану на защиту моего вассала, если в том будет нужда, и окажу ему помощь в трудную годину. Да будут боги свидетелями моей клятвы. Слава богам и предкам нашим!

Не было грома и молний. Не было жрецов-свидетелей. Только я и Эрлинг. Мужчины обменялись клятвами и для нас этого достаточно. Отныне я вассал Тейта, а он мой сюзерен.

Как ни странно, служить при штабе мне понравилось. Во-первых, подобралась хорошая компания, вернее сказать коллектив, из боевых офицеров, которые не только над картами и схемами корпели, но и повоевать успели. Поэтому мы понимали друг друга с полуслова. Во-вторых, как офицер по особым поручениям, я постоянно находился в разъездах, часто бывал в своем батальоне, у спецназовцев, штурмовиков, летчиков и артиллеристов. За счет этого получил огромное количество знакомых. Ну и, в-третьих, немалую роль играл тот факт, что я видел общую картину войны и имел доступ к секретной информации. Это на передовой непонятно, чем руководствуются маршалы и генералы, посылая полки в мясорубку, и часто мы, простые офицеры и солдаты, проклинали бездарных полководцев. А в штабах генералы рядом, и становится ясно, что они просто люди и им тоже нелегко. Трудно посылать людей на смерть. Тяжело брать на себя груз ответственности. И в итоге военачальникам приходится воспринимать гибель тысяч солдат как рутину. Иначе никак, ибо можно сойти с ума.

В общем, моя жизнь наладилась, вошла в колею, и дни пролетали совершенно незаметно. На фронте относительное затишье и только обстрелы Беренгара, которые становились сильнее, говорили о том, что противник не спит и готовится к новому наступлению.

Сегодня утром я проснулся как обычно. Умылся, побрился и надел чистую униформу. Потом посетил офицерскую столовую и знатно позавтракал: каша с маслом, тосты, колбаса, фрукты, печенье и чай. По телевизору шли местные новости, и кто-то из офицеров обратился к вестовому:

– Любезный, переключи на республиканский канал, посмотрим, что там враги про нас говорят.

Солдат кивнул и выбрал нужный канал. Я как раз собирался уходить, но замер, потому что на экране увидел знакомую персону. Кого бы вы думали? Анхелику Краун собственной персоной. И выглядела девушка сногсшибательно. Впрочем, как обычно. Темный мундир, который обтягивал ладное тело красотки, погоны капитана, а на груди несколько медалей и пара орденов.

– Напоминаю нашим телезрителям, – заговорил собеседник красавицы, телеведущий в полувоенном сером френче, – что сегодня в нашей студии капитан Анхелика Краун, которая находилась в плену у вальхов. И тема нашего разговора – психология наших врагов. Итак, Анхелика, расскажите про ужасы плена и о том, что вам пришлось испытать. Только честно и без прикрас. Мы все поймем.

Лицо Анхелики приняло печальное выражение лица:

– Когда я попала в плен, то считала, что вальхи отнесутся ко мне снисходительно, ибо я женщина. Но это было ошибкой. Они только на словах потомки аристократов, а на деле вальхи жестокие звери. Хотя нет – они хуже животных, ибо они не проявляют бессмысленную жестокость. Так что поверьте мне – у вальхов нет ни капли благородства и здравый рассудок врага затуманен пропагандой.

– Понимаю вас, – ведущий кивнул. – И что именно с вами делали?

– Меня били, постоянно и жестоко, пытались подсадить на наркотики, дабы я выдала военные секреты, и даже насиловали.

– И вы об этом говорите? – удивился ведущий.

– Да. Мне не стыдно признаться, ибо истина важнее, и норды должны знать, с кем мы сражаемся.

– А вы можете назвать имена и фамилии ваших мучителей?

– Конечно, ведь я помню всех. И особенно выделялся один, который забыл про офицерскую честь. Я не хочу скрывать его имя и фамилию. Это Юрий Темников, командир танковой роты «Берсерков». И я уверена, что справедливое возмездие настигнет его, где бы этот мерзавец ни скрывался…

Неожиданно телевизионный сигнал прервался, и по экрану пошла рябь, а здание, в котором находился штаб корпуса, вздрогнуло. Все понятно. Опять начинался обстрел, и противник в очередной раз повредил телевышку. Жаль, что не удалось досмотреть передачу до конца и дослушать Анхелику. Хотя и так все ясно. Для нее мы, вальхи, по-прежнему непримиримые враги и недочеловеки. Но это было ожидаемо и в этом нет ничего удивительного. Лишь только она вернулась на родину и оклемалась, как стала поливать меня грязью. Конечно, странно, что Анхелика вспоминает наш секс, который она назвала изнасилованием. Очень странно. Но разобраться в причинах, которые побудили мою пленницу об этом заявить, я не мог.

Из столовой направился в кабинет Эрлинга, и он меня уже ожидал.

– Проходи, Юра, – генерал кивнул. – Для тебя есть работа. Ты не против слетать в Неерборг?

– Разумеется, нет.

– Отлично. Вылетаешь через час. Отвечаешь за доставку важного груза.

– Что за груз?

– Три десятка ящиков и трофейные переносные зенитные комплексы республиканского производства, пять штук.

– Кому передать?

– На аэродроме тебя встретит полковник Марченко. Помнишь такого?

– Один из преподавателей столичного военного училища по тактике?

– Он самый. ПЗРКа предназначены ему. А ящики отправятся в мое поместье. Этот груз примет Манфред.

– Это всё?

– Да. Груз сдашь и потом можешь немного отдохнуть. До следующего утра. Как понял?

– Все понятно, господин генерал-лейтенант.

– Вот и отлично. Как действовать, в случае неожиданных проблем, ты знаешь.