Вероятно, люди, собравшиеся на палубе, понимали это не хуже меня, и, тем не менее, глаза их горели энтузиазмом.

Еще бы: по рассказам навигатора, «Иоахим Габстел» уже более года стоял на линии Опситалет – Эгастер. Нудное занятие: загрузился – прилетел, выгрузился. Загрузился – прилетел, выгрузился. Тут любому развлечению будешь рад. И уж тем более такому: вместо рутинных дел, которые на корабле никогда не заканчиваются, отправиться вглубь джунглей, таящих в себе множество тайн.

А если это действительно руины Древних, к тому же еще и нетронутые, при удаче в них можно столько сокровищ найти, что за один раз обогатишься. Так, наверное, думал каждый.

– Ну что, все готовы? – спросил навигатор Габстел и, не дожидаясь ответа, скомандовал: – Тогда в путь! – он махнул в сторону горы, где предполагались развалины, указывая направление.

Сборы дались мне нелегко. Оставаясь в Опситалете, я никак не предполагал, что меня ждет множество приключений, от части которых я бы с удовольствием отказался, и потому захватил с собой лишь минимум одежды.

И если штаны с рубахой проблем не вызвали, то обувь явно не годилась для ходьбы по джунглям. Выручил меня все тот же Габстел, приказав выдать пару новеньких матросских сапог, грубоватых с виду, но удивительно крепких, на толстых кожаных подметках, не боящихся острых сучков или камней.

Шляпа пригодилась та, что я купил в Опситалете. Пусть она и с очень широкими полями, что в густых зарослях не совсем удобно, зато дает определенную уверенность, что за шиворот не свалится какая-нибудь ядовитая ползучая гадина с ножками или без. В джунглях их полно, и порой одного укуса хватает, чтобы отправиться на небеса без помощи л’хассов. Не забыл я прихватить с собой и фонарь работы Древних, доставшийся мне полгода назад в награду за одну услугу. Чудеснейшая вещь: не требует ухода, заправлять ничем не надо, работает веками, светит очень ярко, причем не слепит глаз.

«В руинах, если они там найдутся, без фонаря никак», – решил я, вешая его на шею на кожаной тесьме.

Каждый из нас в качестве мачете получил абордажную саблю. Клинок у них по сравнению с обыкновенными саблями короче, а на корабле их оказалось много. Так, на всякий случай. Хотя я и не слышал о нападениях пиратов на корабли Ост-Зейндской Торговой Компании. Разве что Броуд Рваное Ухо одно время этим промышлял, но плохо кончил – на плахе; да и давно это было.

Из груды оружия я выбрал не слишком тяжелое: махать саблей придется много, в джунглях без этого никак. И еще она привлекла меня необычной формой лезвия, такие мне еще не попадались: расширяющийся к концу клинок примерно на середине был немного загнут в сторону рубящей части. То, что надо, чтобы лианы рубить, и балансировка отличная, решил я, взвесив его в руке. Кроме того, мне понравилась широкая перевязь ножен: какой бы легкой сабля ни была, вспотеешь, и узкий ремень мигом натрет плечо.

Еще я взял с собой орешек-куири, совсем уж на всякий случай. С ним как-то спокойней, душу он греет. Куири для меня вообще как амулет, с ним удача еще не покидала.

Не успели мы спуститься с борта и отойти на несколько шагов, как сверху послышался голос: «Подождите!»

По трапу торопливо сбегал человек в темном одеянии, явно намереваясь к нам присоединиться.

– Этого еще только не хватало, – вслух пробормотал навигатор то, о чем я успел подумать.

Это был второй пассажир «Иоахима Габстела», тот, в котором я сразу признал человека из Коллегии. При первом и единственном появлении в кают-компании он представился Обстом, после чего очень редко покидал каюту. Я даже забыл о его присутствии на борту.

– Капитан дал мне разрешение присоединиться к вам, – приблизившись, сообщил Обст.

Мы с Габстелом переглянулись. Была у нас легкая надежда, что пассажир решил обратиться с какой-то просьбой, да и та растаяла. Мало того: вместе с ним нас получается ровно десять человек, а десятка – далеко не самое лучшее число. Недаром же Создатель проклял именно десятого сына.

– Ну, если сам капитан дал разрешение… – пожал плечами Габстел, смиряясь с неизбежным.

Затем обратился к Кемиру, державшему на плече арбалет:

– Взведи его, пойдешь вторым, вслед за Тлисором.

Кемир чем-то мне напоминал Родрига Бриса. Такой же высокий, широкоплечий, и тоже с бородой чуть ли не по грудь. Разве что у Кемира, в отличие от Рода, она совсем не выглядела ухоженной. Так, обычная борода, еще и с рыжеватым отливом. Ну а Тлисора вначале я принимал за чирука-полукровку, слишком он на них походил носом на пол-лица, чертами лица и смуглостью кожи. Выяснилось же, что Тлисор приходился мне почти земляком, из Твендона, у нас даже общий знакомый нашелся. Что касается его внешности, Твендон – город портовый, а в них еще и не такие типажи встречаются.

Кемир кивнул, присел, продел ногу в стремя арбалета и, зацепив тетиву крюком, болтающимся на поясе, выпрямился, натянув ее. Затем вложил в желоб металлический болт и снова закинул арбалет на плечо.

Мы с Иоахимом на всякий случай взглянули на корабль: вдруг кто-то еще желает к нам присоединиться. Убедившись, что кроме любопытных, видимых из-за борта, и самого капитана Дезальеза, наблюдающего за нами с мостика, на палубе никого больше нет, навигатор коротко бросил:

– Пошли.

И мы, растянувшись цепочкой, зашагали в джунгли. Шедшему первым Тлисору то и дело приходилось взмахивать саблей, используя ее как мачете: джунгли начинались в полусотне шагов от борта «Иоахима Габстела». За ним шел Кемир, следом навигатор Габстел, я, Обст – человек из Коллегии, остальные пять матросов, и каждый нес заплечный мешок с водой и провиантом. Мы рассчитывали вернуться к вечеру, но всякое может случиться, возможно, в развалинах придется переночевать.

Когда мы поднялись на густо поросший молодым бамбуком пригорок, мне стало понятно, что за пару часов до развалин нам явно не добраться.

Что, в общем-то, можно было предположить с самого начала: сверху все кажется не таким, как есть на самом деле. Для того чтобы добраться до интересующего нас места, необходимо было спуститься в довольно широкую низину, пересечь ее, после чего долго карабкаться вверх по склону горы.

«Полдня пути, никак не меньше, – прикинул я. – И то в случае, если низина не окажется заболоченной. Тогда придется ее огибать, чтобы подойти к горе с другой стороны, и еще не ясно, будет ли во всем этом смысл».

Спуск оказался несложным, и мы почти его преодолели, когда один из идущих сзади матросов умудрился сломать ногу. Послышался шум падающего тела, короткий вскрик и вслед за ним – протяжный стон.

Мы собрались вокруг раненого, сидевшего на земле, ухватившись обеими руками за лодыжку. Матрос, совсем еще молодой светловолосый парень с мелкими чертами лица, искаженными болью, тихо подвывал, раскачиваясь из стороны в сторону.

Некоторые смотрели на пострадавшего с сочувствием, кто-то – довольно равнодушно, а кое-то – даже с осуждением: надо же, мужчина, а ведет себя как баба. Ну а Кемир вообще отвернулся, внимательно оглядывая окрестности и почему-то позевывая в ладонь.