Сомнения, подобно граду, обрушились на него со всех сторон, но Ник, вздернув подбородок, решительно отмел их:

— У нас все иначе. Счастливо, Джед.

Кинув на стол несколько банкнот, Ник ушел, но чем дальше, тем больше собственные слова казались ему издевкой, ведь в глубине души он не был уверен в их подлинности. Неужели он и вправду по натуре вылитый отец?

Беременна…

Алекса растерянно глядела на дверь, за которой скрылся врач-гинеколог. Да, в последнее время ее подташнивало. Да, месячные в положенный срок не настали, но она легко приписала это стрессу. Разгульным праздникам у родни, работе и жизни с Ником. И почему, собственно, она должна была допускать такую возможность, если принимала противозачаточные пилюли?

В ее ушах эхом отозвался вопрос врача: «Принимали ли вы в этом месяце другие препараты?» — «Нет. Только тайленол, от головной боли… Хотя постойте, принимала! Я перенесла на ногах воспаление легких, и мне пришлось лечиться…» Она не договорила, вдруг осознав, в чем дело. Доктор кивнул: «Антибиотиками. Терапевт обязан был предупредить вас о том, что они ослабляют действие пилюль. В последнее время такого рода оплошности не редкость. Надеюсь, это радостная новость?»

В самой глубине ее сердца зародилось странное томление, выплеснувшееся наружу взрывом эмоций. Да, это радостная новость. По крайней мере, для нее…

Сев в «фольксваген», Алекса приложила обе ладони к своему пока плоскому животу. Малыш… У нее будет ребенок от Ника…

Она мысленно перебрала в голове последние несколько недель. За это время они с Ником очень сблизились — настолько, что установившийся сам собой супружеский уклад стал для них второй натурой. Рождество прошло менее напряженно: Ник искренне старался сбросить обычную скованность. Его страсть во время занятий любовью проникала Алексе в самое сердце, брала ее за душу, и ей казалось, что преграды между ними постепенно рушатся. Иногда она ловила на себе взгляд Ника, в котором проглядывало настолько откровенное, обнаженное чувство, что у нее перехватывало дыхание. И все же стоило ей только сделать попытку высказать ему свою любовь, как он вмиг становился бесчувственным, словно робот. Вероятно, ему казалось, что позволь он ей сделать это признание, то обратного пути для него уже не будет.

Алекса все выжидала удобного случая, но теперь ее время вышло. Она любила Ника и отчаянно мечтала стать ему настоящей женой, а не по договору. К тому же пора было признаться ему, зачем ей понадобились деньги.

Внутри ее разрасталось напряжение. Ник отказался жениться на Габриэлле, потому что она хотела ребенка. Вполне понятно, что он боялся повторить ошибки своего отца. Но Алекса все же надеялась, что, узнав о том, что дитя уже зачато, что оно — часть его самого, Ник сможет выйти из своей скорлупы и разрешит себе любить.

Она ехала домой, сгорая от волнения и предвкушения. Ей даже в голову не приходило, что можно утаить от мужа правду. Да, она готовилась к тому, что Ник будет потрясен и даже немного напуган, но чутье подсказывало ей, что в конце концов он с энтузиазмом примет известие. Так или иначе, они ничего такого не планировали, значит, фортуна не зря подкинула им этого младенца.

Алекса упрямо твердила себе, что новость о ребенке не только обрадует Ника, но и заставит его полностью раскрыться перед ней, рискнуть во имя их будущего. В его любви к себе она нисколько не сомневалась.

Завернув на подъездную аллею, Алекса торопливо вошла в дом. Старый пес приплелся к дверям, чтобы поприветствовать ее, и Алекса не пожалела времени на ласки. Она чесала ему за ушами и целовала в морду до тех пор, пока не увидела долгожданные благотворные признаки — стук хвостом об пол. Алекса улыбнулась. Вот если бы и Ник оказался таким же податливым! Чуточка любви и терпения — и их новый жилец оттаял.

Затем она направилась в кухню, где Ник уже хлопотал, стряпая ужин. На муже красовался фартук с надписью «Лучший повар года» — рождественский подарок тещи. Алекса неслышно подкралась сзади, привстала на цыпочки и крепко обняла Ника, ткнувшись носом ему в затылок. Ник обернулся и смачно поцеловал ее:

— Привет!

— Привет!

Они улыбнулись друг другу.

— Что на ужин? — поинтересовалась Алекса.

— Жареный лосось с картошкой и шпинат. И салат, естественно.

— Естественно.

— А у меня новость, — объявил Ник.

Алекса внимательно вгляделась в его лицо. В его глазах вспыхнул торжествующий огонек, чувственные губы нетерпеливо подергивались.

— Ах боже мой! Ты заключил контракт!

— Я заключил контракт.

Алекса громко крикнула и прыгнула мужу в объятия. Он засмеялся, закружил ее, а затем наклонился и поцеловал. Алексу пронзило знакомое тепло, охватил его пыл. Она повисла на его плечах, цепляясь за них руками. Во время таких прочувствованных, самозабвенных поцелуев Ник как будто смягчался и начинал лучиться нежностью. Сердце Алексы едва не заходилось в груди, переполненное такой огромной радостью, что она побаивалась, как бы оно не разорвалось от счастья.

— Сегодня празднуем, детка. У нас с Нового года завалялась бутылка шампанского — остывает в морозилке. Давай напьемся до поросячьего визга.

Алекса ничего не сказала, раздумывая, когда же преподнести свою новость. Всякая нормальная женщина дождалась бы ужина, обсудила бы с мужем заключенный договор по береговому проекту. Нормальная женщина постаралась бы как можно дольше оттягивать время, чтобы облегчить мужу привыкание к неожиданности.

Алекса догадывалась, что нормальной ее назвать было бы сложно. Успех Ника показался ей добрым предзнаменованием для обнародования своей тайны.

— Мне теперь нельзя пить.

Ник с улыбкой как ни в чем не бывало приправлял лосося.

— Собираешься отказаться от соуса? — поинтересовался он. — Надеюсь, не из-за той дурацкой диеты? Вино полезно для крови.

— Нет, диета ни при чем. Я сегодня была у врача, и он не велел мне пить.

Ник обеспокоенно взглянул на жену и свел брови:

— Что с тобой? Опять заболела? Я же предлагал тебе сходить к моему лечащему врачу! А твой холистический гуру — очень странный тип, пичкает тебя травками и всякой дребеденью. Я чуть не подрался с ним, пока доказывал, что тебе нужны настоящие лекарства от пневмонии.

Ник высыпал картофель на разогретую сковороду и спрыснул его оливковым маслом.

— Нет, я не больна! Он мне кое-что другое сообщил.

— Ого! — Ник отложил ложку и повернулся к Алексе, не скрывая паники. — Детка, ты меня уже до смерти перепугала. Что случилось?

Его заботливость выглядела такой трогательной, что Алекса взяла Ника за руки и крепко стиснула их, а затем выпалила:

— Ник, я беременна!

В его глазах промелькнул откровенный страх, но Алекса была к этому готова. Она молча подождала, пока муж оправится от потрясения, чтобы спокойно все обсудить. Она догадывалась, что Ник неизбежно даст волю возмущению, но сможет сохранить благоразумие и рассудительность.