— Здорово, правда? На следующей неделе опять обещают вьюгу, так что, наверное, Рождество встретим со снегом!

— Почему ты так поздно?

— А ты волновался? — с лукавой улыбкой поддразнила его Алекса, снимая пальто.

— Нет. Но я еще на прошлой неделе говорил, что тебе пора менять шины. Ты поменяла?

— Пока нет.

— Нельзя ездить на лысой резине в такой снегопад. Я же предлагал тебе взять «БМВ», а свою тачку послать ко всем чертям.

Алекса высморкалась.

— Терпеть не могу «БМВ». Она меня бесит. К тому же я уже ездила и в худшую погоду, и на худших машинах. О-ой, как хорошо у камина! — Шмыгая носом, Алекса протянула руки к огню. — Холод собачий, никак не согреться! У нас по случаю праздника никакого вина не завалялось? Кажется, в девять покажут «Эта замечательная жизнь»…[21]

На явную попытку жены уклониться от его совета Ник еще больше насупился:

— Старье, а не фильм. Послушай, ты уже несколько дней нездорова. Пора к врачу.

— Времени нет. Каникулы — самая горячая пора в магазине.

— Завтра же тебя отвезу. Потом подброшу в магазин, а сам возьму твоего «жука» и поеду на нем покупать новые шины. Да и пора бы тебе уже отправить его в утиль. Купи себе новую машину!

Алекса издала неприличный звук.

— Достал ты меня, мистер Денежный Мешок! Ну не могу я сейчас позволить себе новую машину, и мой «жук» меня вполне устраивает!

— Тогда я куплю тебе.

— Спасибо, не надо.

Ник почувствовал, как в нем вскипает досада. Алекса открыто бравировала тем, что вышла за него только ради денег. Тогда почему она их не берет? Он предложил ей свою бесплатную экспертную помощь в устройстве кафе. Новую машину. Какие угодно шмотки, хотя для него она была бы неотразима даже в рогоже. Любой готов был вытрясти из него как можно больше, и такой подход был бы Нику вполне понятен. Но только не Алекса! Она не принимала от него ни пенни сверх суммы, указанной в договоре, отчего Ника не покидало непонятное чувство вины. Какое тут терпение с такой супругой!

— Ты моя жена, и мое право — купить тебе машину.

— Машина в договоре не прописана.

— Секс тоже.

Ник ждал, что Алекса выйдет из себя, но она весело засмеялась, не переставая шмыгать носом.

— В общем-то, ты прав! Но секс пусть будет, а от машины я отказываюсь.

Ник топнул ногой, и собака трусливо попятилась.

— Прими ее хотя бы в подарок!

— Если тебе так хочется, можешь купить мне цветы, но «жука» я не брошу. Ты сегодня что-то не в духе.

— Да в духе я, в духе… — Поняв, что оправдывается, Ник еще больше распсиховался. Выходило, что обвинение Алексы небеспочвенно. — Почему ты так противишься любому знаку внимания с моей стороны?

Алекса присела на пол у камина, скинула с ног сапоги и внимательно посмотрела на мужа:

— Пусть он останется…

Ник притворился, что не понимает, о ком речь:

— Кто?

— Пес.

— Алекса, я дал тебе достаточно времени. Ты пообещала, что в пятницу он уберется отсюда. Мне собака ни к чему. И пес этот мне не нужен!

Он ждал, что Алекса накинется на него с обвинениями, и уже приготовился отражать атаку с помощью трезвых неопровержимых доводов, но она лишь кивнула, спокойно и немного печально поглядев на него:

— Хорошо. Завтра же уведу.

Ника терзали угрызения совести. Ему хотелось схватить дворнягу, этой же ночью увезти ее и утопить в каком-нибудь пруду. Но вместо этого он вынужден был наблюдать, как его жена протянула к собаке руки и стала ласково ее подманивать. Желтоглазый уродец потихоньку подвигался все ближе к Алексе, пока не оказался у ее ног. Она осторожно начала поглаживать собаку под подбородком, бормоча всякий нежный вздор. Вскоре пес перестал вздрагивать и прижал уши, а через несколько минут уже пристроился у Алексы на коленях. Она по-прежнему гладила ему шерсть, ставшую после мытья шелковистой и изрядно погустевшую благодаря хорошему питанию.

Ник наблюдал за этой сценой, в которой прошлое мешалось с настоящим, одиночество сражалось со страхом боли. Впервые за много дней пес ненадолго поддался, уступил заботам той, которая так очевидно выказывала ему свою любовь.

И застучал по полу хвостом.

Но Алекса не заметила этого: она согревалась у камина, не подозревая, что рядом с ней страдают две заблудшие, израненные души. Она дарила им себя просто так, не ставя перед собой никакой цели. Любовь была для нее не наградой, а основой ее сути, которой она щедро делилась со всеми. Каждую ночь она впускала Ника в себя, не получая от него ничего взамен. Алекса оказалась страстным и гордым существом, сокрушавшим и попиравшим его, но, взглянув на мерцающие угли камина, Ник понял, что любит ее.

Он влюбился в собственную жену.

Эта истина накатила на него подобно приливной волне, опрокинула и вновь всколыхнула, а он, растерзанный и захлебывающийся, тряс головой, не в силах опомниться. Алекса не обратила на это внимания. Ник стоял посреди гостиной и глядел, как вся его жизнь резко свернула с головной магистрали на ухабистый тракт, утыканный там и сям булыжниками и поросший кустарником. Ошеломленный новыми ощущениями, Ник покачнулся, словно пытаясь вернуться на прежнюю стезю.

Черт-те что…

Влюблен в собственную жену!

— Ник!

Он хотел ответить, но захлебнулся от неожиданности и еле смог выдавить:

— Что?

— Если тебе не хочется сегодня смотреть кино, предложи что-нибудь сам. Я-то рассчитывала, что мы с тобой будем потягивать вино у камина и смотреть на снегопад, но если ты не в духе, я готова заняться чем угодно.

У Алексы на уме какое-то кино, а он в этот момент переживает крупнейший кризис всей своей жизни! Ник закрыл глаза, стараясь не выдать чувств, разрушивших остатки обветшалой стены внутри его и оставивших его на руинах — себя прежнего. Пес, будто угадавший в нем товарища по несчастью, поднял к Нику морду и внимательно посмотрел ему в глаза.

И Ник понял, что он должен сделать. Не умея пока облечь свои новые ощущения в слова и не зная толком, удастся ли ему сладить с подобным обновлением, с водоворотом — нет, с хаосом — чувств, которые разрывали его изнутри и которые он мог выразить одним-единственным способом, он подошел к Алексе и опустился перед ней на корточки.

Пес недовольно заворчал, слез с ее колен и скрылся в кухне. Алекса вопросительно поглядела на мужа. Он ладонью коснулся ее щеки, пристально всматриваясь в ее лицо, словно впервые в жизни увидел, вобрал в себя каждую черточку и без сожаления ринулся в пропасть: