«49-91-16», – что должно было означать: «ильматарианин – касание вытянутыми клешнями – [человек?]».

– По-моему, он спрашивает, можно ли нас потрогать, – сказала Алисия.

– Поздновато просить разрешения. Ты не возражаешь, если тебя облапают усиками?

– Если это не заставит тебя ревновать.

– Тогда скажем «да», – Роб стукнул отверткой по одному из висящих у него на поясе инструментов. В следующее мгновение все ильматариане рванули вперед. Роб в панике отступил, опасаясь, не дал ли согласия на то, чтобы их расчленили или чего похуже.

Примерно половина группы начала жадно щупать его с ног до головы, не умолкая ни на минуту. Они исследовали материал гидрокостюма, то, как к нему крепится шлем, осторожно подвигали его руки и ноги, наблюдая за работой суставов. Одного из гостей заинтересовал рюкзак, и Роб почувствовал, как тот осторожно дергает трубки подачи воздуха и ловит пузырьки, выходящие из водородного клапана. Вокруг Алисии собрался свой кружок поклонников.

– Думаю, надо спросить у них, как называются части тела, – сказала Алисия. – Будет интересно понять, что они знают о собственной физиологии.

В течение следующего часа Алисия и Роб сидели посреди толпы ильматариан, прикасались к каждой части тела поочередно и записывали числовые обозначения для них. Пару часов спустя аборигены начали засыпать. Выглядело это комично. Роб показывал одному из них свои пальцы или щипчики для образцов, когда собеседник вдруг замолкал и сворачивался бронированным клубком примерно на полчаса.

Ильматарианин, который пришел к ним первым, продержался дольше других, но и ему в конце концов потребовалось передохнуть. Роб и Алисия на какое-то время остались одни.

– Вернемся в «ракушку»? – предложил Роб.

– Не сейчас. Мы не знаем, сколько они проспят. Не хочется тратить время на то, чтобы снять гидрокостюм, а потом натягивать снова.

– Ну, что ты думаешь? Общение идет?

– Понемногу. Полагаю, Грейвз прав – их эйдофоны имитируют сигналы сонаров. К сожалению, важные для них составляющие эхообразов наш сонар игнорирует при построении изображений. Компьютер может распознать отдельные слова, но не перевести их.

– Значит, перестукивание – все, что нам остается.

– Да. Самый первый, с широким хвостом, – хороший учитель.

– Ты их различаешь?

– А ты нет?

– Не слишком. Тут есть один, на котором растет всякий мусор, и один самый крупный. Остальные вроде как не отличаются друг от друга.

– Тот, что с наростами, похоже, обладает высоким социальным статусом. Не знаю, заметил ли ты, но остальные заговаривают с ним почти в два раза чаще, чем между собой.

– Как, черт возьми, ты успеваешь такое отслеживать?

– Я подобрала кое-какое программное обеспечение, разработанное для наблюдения за шимпанзе, и приспособила его под отслеживание взаимодействий аборигенов. Думаю, еще немного понаблюдаем – и я смогу выстроить социальную модель.

– Боже! Ты когда-нибудь прекращаешь анализировать?

– А что еще тут делать? Я не могу заниматься с тобой любовью двадцать четыре часа в сутки. И в конце концов нам придется сдаться, позволить шоленам увезти нас с планеты. Возможно, происходящее сейчас навсегда останется единственным случаем изучения ильматариан напрямую.

Какое-то время они молчали, глядя на спящих аборигенов.

– Ты правда считаешь, что нам придется сдаться?

– Роберт, у нас осталось девяносто два брикета концентрата. Если мы не хотим умереть с голоду, то, значит, продержимся здесь не дольше шести недель.

– Я уверен, что смогу починить репликатор.

– Он даст нам калории, но останется необходимость в витаминах и белках. Да и APOS не могут работать вечно. Рано или поздно у нас закончится аргон. И мы забыли захватить таблетки от избыточного давления, так что, когда опустеет аптечка «ракушки», придется серьезно подумать о невропатии. Да еще…

– Понял, понял. Но, если ты знаешь, что нам все равно придется сдаться, тогда зачем все это?

– Я же сказала, мы можем изучать ильматариан. Еще целых шесть недель!

* * *

Когда Широкохвост снова просыпается, большинство остальных уже заняты делом. Трое книжников общаются с каменщиками, демонстрируя свои инструменты и ощупывая предметы, которые те им показывают. Долгощуп и еще двое тихо переговариваются чуть поодаль. Услышав, что Широкохвост проснулся, Долгощуп подзывает его к себе:

– Поговори с нами, Широкохвост!

– С удовольствием! Что вы обсуждаете?

– Твоих существ.

– Теперь, когда вы можете их ощупать и слышать, согласны ли вы, что они разумны?

– Даже если нет, они достаточно необычны, чтобы представлять собой важное открытие. Поздравляю тебя.

Похвала бодрит, как целая сумка «жал».

– Есть вопрос, который мы все упускаем, – говорит Остробрыж. – В твоих рассказах об этих существах кое-чего не хватает. Если они действительно приходят с той стороны льда, как они попадают в океан?

– Ты сомневаешься в их истории? – спрашивает Широкохвост.

– Я всего лишь предлагаю не брать на веру все, что они говорят. Даже если тут нет намеренного обмана, они могут не понимать в точности, что мы говорим, или могут притворяться, что у них есть знания, которыми они в действительности не обладают.

– Это возможно, – соглашается Широкохвост.

* * *

На второй день тесного общения с ильматарианами четверо обитателей «ракушки» за ужином из брикетов обсуждали дальнейшие планы.

– Шесть недель, – признал Роб. – В лучшем случае, до десяти. Потом запасы кончатся, и нам придется сдаться.

– Невозможно! – отрезал Дики. – У нас тут каждый день новый прорыв в изучении ильматариан. Нельзя допустить, чтобы шолены отгрузили нас обратно на Землю именно сейчас.

– Если альтернатива – умереть от голода, что еще мы можем сделать?

– Сражаться! Выгнать шоликов с Ильматара.

Роб не нашелся с ответом.

– Тактические планы, – поинтересовался Осип. – Как именно ты предлагаешь отбить «Хитоде»?

– Я все продумал. Мы их надуем! Ты на субмарине зайдешь с севера и двинешься к станции со всем возможным шумом, можешь даже сигналить через гидрофон. Шолены вышлют отряд на разведку. В это время мы втроем подкрадемся с юга и, как только они выйдут, проскользнем внутрь через круглый бассейн.

– Вот так просто? – спросил Роб. – А если они оставят охрану?

– И что, если оставят? Я вроде бы доказал, что человек может прикончить шолена в схватке.

– Тебе повезло.

– Везение ни при чем! Я был готов бороться до последнего, а Гишора нет.