– Уверен. Это не может быть мистификацией. У нас есть артефакты, и, кроме того, ты помнишь, как вскрываешь одного из них. Для такой проделки шутник должен быть побогаче тебя, а помогать ему придется специалистам во всех науках. Обществу Горькой Воды подобное не под силу. Существуют ли более крупные и могущественные научные общества?

– Пожалуй, Конфедерация научных обществ Долгого Разлома.

– А можешь ли ты представить себе причину, побудившую их проделать тысячи кабельтовых, чтобы разыграть одного безземельного книжника?

– Не могу, – признает Долгощуп. – Что ж, если ты уверен в своих находках, за тебя я больше не беспокоюсь. Но теперь на первый план выходит вторая причина моих волнений. Если – как ты утверждаешь – эти создания существуют и пришли из-за пределов нашего мира, зачем они здесь? Чего хотят?

– Я не знаю, – признает Широкохвост. – Предлагаю спросить у них.

– Я припоминаю, как размышляю об этом, прежде чем заговорить с тобой, – колеблется Долгощуп. – Помнишь ли ты, как они охотятся или копают дно? Они находятся в Развалинах Дольщиков. Этот источник снова активен? Объявляют ли они эту землю своей собственностью?

– Источник не активен, – отвечает Широкохвост. – И я не знаю, нужен ли им поток. Ты помнишь о высокой температуре вскрытого существа? Их дом выделяет теплую воду. Я думаю, они производят собственное тепло.

– Что ж, они должны чего-то хотеть, – говорит Долгощуп. – В противном случае, зачем они здесь?

– Не знаю. Не припомню, чтобы мы это обсуждали, – Широкохвост немного смущен, что оставил этот вопрос без внимания.

– Я предлагаю тебе сделать это при вашей следующей встрече. Горькая Вода – ближайший источник к Развалинам Дольщиков. Если этим существам нужна территория, я должен об этом знать.

– Я понимаю, – Широкохвост сочувствует тревогам своего покровителя. Нападений боятся даже большие поселки, а владения Долгощупа меньше многих из них. Он уязвим.

– Есть еще кое-что, что следует обсудить, – говорит Долгощуп. – Мне неприятно говорить об этом, но каково твое отношение к этим существам?

– Любопытство, разумеется.

– Ты им друг?

– Долгощуп, я помню, как ты даешь мне приют и поддерживаешь мои исследования, несмотря на то что я – безземельный изгнанник. Я твой гость и союзник, не думаю, что это изменится.

– Я рад. Твое открытие настолько странно, что заставляет меня беспокоиться буквально обо всем.

– Я помню, что думал так же.

– Полагаю, сейчас нужно отдохнуть, затем – поесть и отправиться в путь, – Долгощуп первым плывет обратно к дому.

* * *

Прежде чем отплыть, Научное общество обедает в доме Долгощупа. Еда, как обычно, вкусна и обильна. Корзины икры, очищенные от панциря скалодеры и ядовитые водоросли из холодных вод для стимуляции пищеварения. За трапезой Широкохвост решает кое-что уточнить:

– Я утверждаю, что эти существа могут говорить. На самом деле они умеют стучать: знают несколько дюжин слов из словаря и могут отстучать соответствующие им числа. Но непохоже, что они разумеют речь как таковую. Один из них понимает немного, но не слишком уверенно.

– Они перестукиваются друг с другом?

– Нет, не помню такого. Между собой они общаются с помощью воющих или ворчащих звуков, которые, как я думаю, соответствуют для них словам, примерно как числа в словаре.

Остробрыж настроен скептически:

– Но для того, чтобы приравнять слова к числам и вязать узлы, необходимо сначала иметь слова! Как существа, неспособные к речи, могут понять, что она существует?

– Я не могу этого объяснить. Я только рассказываю о своих наблюдениях. Вы сможете все услышать сами.

Впрочем, Широкохвост опасается, не обманывает ли он сам себя. Быть может, его каменщики – лишь способные к дрессировке животные, а их постукивания – слепая имитация его движений? Может, эти истории созданы его воображением, которое пытается отыскать закономерность в случайном шуме?

Он помнит, как читает о подобных случаях. Такова знаменитая попытка Тупоголова 40-го с Горячего Источника расшифровать старинные надписи, выдолбленные на камне: чтобы получить нужный смысл, он считает частью надписи и трещины в камне, и побеги затянувшей ее растительности. Теперь Тупоголова помнят за выдающуюся глупость, а не за его прежние достижения.

Широкохвост колеблется, думая, не бросить ли все и не найти ли предлог, чтобы отменить путешествие и спасти свою репутацию? Но потом останавливается. Он уверен: существа обладают разумом, а если он неправ, кто лучше, чем Научное общество Горькой Воды, сможет проверить правильность его выводов?

– Я знаю, как неправдоподобно звучат мои заявления, – говорит он собравшимся. – Поэтому прошу вас быть как можно более строгими при проверке моих находок и подвергать сомнению все свидетельства, которые я привожу. Я предпочту получить доказательства собственной неправоты, чем упорствовать в заблуждении.

Слышится ропот одобрения. Широкохвост решает: пусть лучше его считают честным глупцом, чем обманщиком или сумасшедшим.

Роб ворочался в койке, пытаясь поспать, когда компьютер отчаянно запищал, подавая сигнал тревоги. Гидрофон засек большую группу движущихся источников звука, приближавшихся к станции.

– Алисия?

– Я внизу, – послышался ее голос от рабочего стола. Пытается каждую свободную минуту занять работой, хотя уже и так почти превратилась в скелет. – Я тоже их вижу. На шоленов непохоже. Как думаешь, это наш ильматарский друг?

– Надеюсь. И, похоже, он привел с собой десяток приятелей. Могут возникнуть проблемы. Я оденусь и…

– И что? Я буду сидеть тут и слушать вас через дрона? Не глупи!

Они оба надели гидрокостюмы. От склизкого липкого прикосновения неопреновой шкуры Роб содрогнулся. Сколько времени прошло с тех пор, как эти резинки нормально чистили или хотя бы высушивали полностью? На коже они ощущались как использованный презерватив.

Вынырнув из-под модуля, Роб с Алисией обнаружили одиннадцать ильматариан, которые успели разбрестись по их лагерю, тыкались в шумопоглощающее покрытие «ракушки», пробовали на вкус воду из портативного генератора, ощупывали расставленные Алисией сети и, пощелкивая, поскрипывая и потрескивая, переговаривались между собой.

Один из вновь прибывших приблизился к ним. Ильматарианин был похож на того, с кем им доводилось общаться прежде, но уверенности у Роба не было. Он стоял неподвижно, пока абориген не подошел вплотную и не выстучал число «тридцать восемь». Это был идентификатор их приятеля. Роб просмотрел составленный Дики краткий лексикон и стукнул один раз. «Ильматарианин», – по крайней мере, он надеялся, что сказал именно это.

Пришелец повернулся и что-то сказал своим спутникам. Двое из них, оживленно переговариваясь, подались вперед и принялись ощупывать усиками и ножками скафандры Роба и Алисии. Они еще немного посовещались, затем первый снова обратился к Робу: