Анника наклонилась к своему компьютеру и опрокинула кружку. Кофе полился на записи Рони.

— Ой! — воскликнула Анника, садясь и включая ноутбук.

— Что ты сделала? — закричала стажерка, выпрыгнув из-за стола, так как кофе закапал ей на брюки.

Анника вошла в национальную базу данных и сделала вид, что не слышит.

— Зачем ты разлила мой кофе?

Анника удивленно посмотрела на Роню:

— Ради бога, отстань.

Она видела, что девушка вот-вот расплачется.

«Чертова плакса. Будешь еще меня задирать, я тебе отвечу!»

— Ты ненормальная! — крикнула девица и побежала в туалет отмываться.

Эмиль стучал по клавиатуре, притворяясь, что ничего не заметил.

«Все это поколение называли в честь героев Астрид Линдгрен?»

Собственно, она могла бы и помолчать — ее саму назвали Анникой.

Она вошла в базу данных личных имен и набрала «Давид Линдхольм, мужчина, почтовый адрес на Бондегатан» и тут же получила ответ.

«Личная информация: ЗАПРАШИВАЕМЫЙ ВАМИ ЧЕЛОВЕК УМЕР».

Но шведское государство не расстается со своими подданными только из-за того, что они умерли. Ниже были приведены все личные данные Давида Линдхольма, номер паспорта, полное имя (Линдхольм, Давид Зеев Самуэль), адрес регистрации на Бондегатан, дата регистрации, лен, местный совет, приход, а потом информация: «Скончался 3 июня нынешнего года».

«Должно быть, он еврей. Зеев — не самое типичное шведское имя. Может быть, его назвали в честь Зеева Жаботинского, известного сионистского активиста?»

Она вошла в подробное описание. Когда на экране появилась фотография, в меню уже находился номер удостоверения личности.

«Это уже не игра».

Она щелкнула поле «выбрать все» и через две секунды была вознаграждена всей доступной информацией о Давиде, его финансовыми записями, включая уклонение от платежей, долги, информацию о налогах, банкротствах, официальном участии в работе зарегистрированных компаний, записи о самозанятости, регистрационный номер его собственной компании, ограничения и личные транспортные средства.

— Тебе придется оплатить химчистку, — сказала Роня, складывая вещи в красивый маленький кейс.

«Сокращения начнутся в декабре. Скоро от тебя останутся одни воспоминания».

Анника улыбнулась стажерке:

— В таких случаях я обычно кладу джинсы в стиральную машину. Может быть, у тебя нет машины?

— Во всяком случае, я ее не сожгла, — огрызнулась девушка и пошла к выходу.

Анника быстро перевела взгляд на Эмиля. На его лице не дрогнул ни один мускул.

Она смотрела на экран, чувствуя, что сейчас провалится сквозь землю.

«Во всяком случае, я ее не сожгла».

Это не было совпадением, и Роня — не Эйнштейн. Если она это знала, то, значит, все в редакции были в курсе относительно гипотезы полиции.

«Они все так думают? Об этом они все время перешептываются? Они думают, что я подожгла свой дом? Что я пыталась убить собственных детей?»

Анника смотрела на экран еще одну, бесконечно долгую минуту, пока не собралась с силами и снова не принялась за чтение.

Чтобы не упасть, она склонилась вперед и ухватилась руками за стол.

Вот!

Давид Линдхольм был амбициозным бизнесменом.

Он состоял в совете директоров четырех различных компаний, две из которых ликвидированы, а одна находилась на грани банкротства.

Она перепечатала эту информацию и задумалась, что делать дальше.

Может быть, стоит добраться до подноготной всех этих сведений, разбираясь с информацией по мере поступления.

Она налила себе в автомате кружку кофе, напечатала список на принтере и снова вернулась к ноутбуку.

Первой в списке числилась компания, прекратившая свое существование пятнадцать лет назад, — «Высокий полет». Давид был членом совета директоров.

Она и не подозревала, что эти данные так долго хранятся в базе данных.

«Ну что ж, время настало!»

Она вошла в базу данных зарегистрированных компаний и прошлась по сведениям о роде занятий фирм. Торговля парашютным оборудованием и аксессуарами, а также прочая деятельность.

Да, высокий полет — это буквальное описание деятельности компании. Должно быть, в юности Давид Линдхольм был парашютистом, иначе как бы он стал управлять компанией, торгующей парашютами?

Она щелкнула мышью, чтобы узнать, кто еще входил в состав совета директоров и кто был учредителем. Компьютер на мгновение задумался, и Анника углом глаза заметила, что Эмиль собирается уходить.

— До завтра, — сказал он, и Анника кивнула в ответ.

Давид был учредителем компании «Высокий полет» вместе с двумя другими людьми — Альготом Генрихом Хеймером и Кристером Эриком Бюре.

«Опять Бюре. Видимо, они и в самом деле были добрыми друзьями».

Она вернулась в национальную базу данных, чтобы выяснить еще пару деталей.

Кристер Бюре жил в Сёдермальме, на Осэгатан.

Она проверила и остальные данные.

Ни долгов, ни банкротств, ни связей с другими компаниями, кроме «Высокого полета».

Она поискала данные на второго человека.

«Ага!»

Альгот Генрих Хеймер умер.

Анника проверила дату.

9 февраля прошлого года.

Он был молод, всего сорока пяти лет. Зарегистрирован в Норчёпинге.

Анника прикусила губу.

«Сорокапятилетние мужчины просто так не умирают. Может быть, ему помогли?»

Она открыла другое окно, вошла в архив статей и поискала в нем упоминания об Альготе Хеймере.

Безрезультатно.

Попробовала найти «умерших или убитых или застреленных» 9 и 10 февраля прошлого года.

Сайт найден, ждите…

«Бинго!»

Сорокапятилетний мужчина был застрелен на парковке у торгового центра в Норчёпинге вечером 9 февраля.

«Мог ли это быть Альгот Генрих Хеймер? Насколько велик шанс?»

Она торопливо открыла домашнюю страницу Национального статистического бюро и нашла данные о том, что за прошлый год в стране умерли около 91 тысячи человек. То есть двести пятьдесят человек в день, сколько из них было сорокапятилетних мужчин, живших в Норчёпинге?

Не так уж много.

— Здесь кто-нибудь сидит?

Одна из вечерних корреспонденток, молоденькая девушка, остановилась у стула, на котором только что сидел Эмиль. Как ее зовут? Не Пеппи?