б) Как уже было сказано выше: Я [и] Лермонтов и Васильчиков ехали верхом на назначенное место; – [Васильчиков и] Глебов на беговых дрожках. – Проводников у нас не было. – Лошадей мы сами привязали к кустарникам, а [беговые] дрожки поставили в высокую траву по правой стороне дороги.

(Заметьте, здесь он поправляет ту же погрешность: Глебов и Васильчиков не могут сидеть в одних дрожках. Интересно и другое: если дрожки имелись, почему они не могли вывезти тело Лермонтова сразу, а секунданты ездили искать телегу в городе?)

На вопрос № 5:

Для прислуги у меня находятся: камердинер мой Илья, повар Иван и казачок Ермошка (все трое крепостные).

На вопрос № 6:

а) С самого приезда своего в Пятигорск Лермонтов не пропускал ни одного случая, чтобы не сказать мне чего-нибудь неприятного. – Остроты, колкости, насмешки на мой счет, одним словом все, чем только можно досадить человеку, не касаясь до его чести. – Я показывал ему [сколько] [как] как мог, что не намерен [служить ему] [быть для него] мишенью для его ума, но он делал, как будто не замечает. – Во время его болезни, недели три тому назад, я говорил с ним об этом откровенно, просил его перестать […….] и продолжал свои шутки [как я принимал его шутки] и хоть он не обещал мне ничего, отшучиваясь и в свою очередь предлагая мне [в свою очередь] смеяться над ним, но действительно перестал на несколько дней. – Потом опять взялся за прежнее. – На вечере у Верзилиных за два дня до дуэли он вывел меня из терпения, привязываясь к каждому моему слову, на каждом шагу показывая, явно желая мне досадить. – Я решился положить этому конец. – При выходе от Верзилиных я удержал его за руку, чтобы он шел рядом со мной, остальные все были уже впереди. – Тут я сказал ему, что я прежде просил его [перестать] прекратить эти несносные для меня шутки, но что теперь я предупреждаю его, что если он еще раз вздумает [еще раз] избирать меня [пищей] предметом для свое[го] й [ума] остроты, – то я заставлю его перестать. – Он не давал мне кончить и [отвечал] повторял несколько раз сряду. – [Вместо угроз я лучше советовал бы тебе приступить к делу. – Ты [не] знаешь, что я никогда не отказываюсь от дуэлей. – А тон твоей проповеди мне что [бы] я не говорил ему этим тоном,] ему тон моей проповеди не нравится, что я не могу запретить ему говорить про меня то, что он хочет, и в довершенье сказал мне: [……]. Вместо пустых угроз ты гораздо лучше бы сделал, если бы действовал. – Ты знаешь, что я никогда не отказыва[лся]юсь от дуэли, [и теперь я к твоим услугам] так ты никого этим не испугаешь. – В это время мы подошли к его дому, я сказал ему, что в таком случае пришлю к нему своего секунданта, и возвратился к себе. – Раздеваясь, я сказал человеку, чтобы он попросил ко мне Глебова, когда он придет домой. Через четверть часа вошел ко мне в комнату Глебов. Я объяснил ему, в чем дело, просил его быть моим секундантом и по получении от него согласия сказал ему, чтобы он на другой же день [пораньше] с рассветом отправился [с вызовом] к Лермонтову. – Глебов попробовал было меня уговаривать, но я решительно объявил ему, что он из слов самого же Лермонтова увидит, что в сущности не я вызываю, но меня вызывают, и что потому с моей стороны не может быть сделано ни одного шагу к примирению.

б) С самого приезда своего в Пятигорск Лермонтов не пропускал ни одного случая, [чтобы не] где бы мог он сказать мне [чего] что-нибудь [неприятного] неприятное. – Остроты, колкости, насмешки на мой счет, одним словом, все чем только можно досадить человеку; не касаясь до его чести. – Я показывал ему, как [мог] умел, что не намерен служить мишенью для его ума, – но он делал как будто не замечает, – как я принимаю его шутки. – Недели три тому назад, – во время его болезни, я говорил с ним об этом откровенно; просил его перестать, и хотя он не обещал мне ничего, – отшучиваясь и предлагая мне, в свою очередь, смеяться над ним, – но действительно перестал на несколько дней. – Потом, – взялся опять за прежнее. – На вечере [у Верзилиных] в одном частном доме, за два дня до дуэли, – он вывел меня из терпения, привязываясь к каждому моему слову, – на каждом шагу показывая явное желание мне досадить. – Я решился положить этому конец. – При выходе [от Верзилиных] из этого дома я удержал его за руку, чтобы он шел рядом со мной; – остальные все уже были впереди. – Тут я сказал ему, что [я] прежде я просил его прекратить эти несносные для меня шутки, – но что теперь предупреждаю [его] – что если он еще раз вздумает выбрать меня предметом для своей остроты, – то я заставлю его перестать. – Он не давал мне кончить и повторял несколько раз сряду: что ему тон моей проповеди не нравится; что я не могу запретить ему говорить про меня то, что он хочет, – и в довершение [сказал мне] прибавил: «Вместо пустых угроз, ты гораздо бы лучше сделал, если бы действовал. Ты знаешь, что я никогда не отказываюсь от дуэлей; – следовательно, ты никого этим не испугаешь». – В это время мы подошли к его дому. – Я сказал ему, что в таком случае пришлю к нему своего секунданта, – и возвратился к себе. – Раздеваясь, я [сказал] велел человеку [чтобы он] [попросил] попросить ко мне Глебова, когда он придет домой. – Через четверть часа вошел ко мне в комнату Глебов. – Я объяснил ему, в чем дело; просил его быть моим секундантом и по получении от него согласия сказал ему, чтобы он на другой же день с рассветом отправился к Лермонтову. – Глебов попробовал было меня уговаривать, – но я решительно объявил ему, – что он из слов самого же Лермонтова увидит, – что в сущности – не я вызываю, – но меня вызывают, и что [поэтому] потому мне невозможно сделать [ни одного] шагу первому шаг к примирению.

На вопрос № 7:

а) [Тело убитого поручика Лермонтова неизвестно мне, в каком часу взято с места, – потому что [я уехал домой] простившись с ним, тотчас уехал домой и уже несколько времени спустя послал своего человека Илью в помощь другим и велел ему также привезти мою черкеску когда]

Мне неизвестно, в какое время [взято с места] [повезено] [увезено] [поднято] взято тело убитого поручика Лермонтова. – Простившись с ним, я тотчас же возвратился домой. Послал человека за своей черкеской, которая осталась на месте, чтобы явиться к коменданту, – об остальном же и до сих пор ничего не знаю.

б) Мне неизвестно, в какое время взято тело убитого поручика Лермонтова. – Простившись с ним, я тотчас же возвратился домой и послал человека за своей черкеской, которая осталась на месте происшествия, – чтобы явиться в ней к коменданту. – Об остальном же и до сих пор ничего не знаю.

(Заметьте: он с огромным трудом подбирает нужные слова и строит предложения: особенно мучается с объяснением, почему послал слугу за черкеской, хочет написать, что послал Илью помочь другим и заодно захватить черкеску, но тогда получится, что он не спешит доложить об исходе дуэли коменданту.)

На вопрос № 8:

а) Я первый вызвал его. – На другой день описанного мною происшествия Глебов и Васильчиков пришли ко мне и всеми силами старались меня уговорить, чтобы я взял назад свой вызов. – Уверившись, что они все это говорят от себя, но что со стороны Лермонтова нет даже [признака] и тени сожаления о случившемся, – я сказал им, что не могу этого сделать, – что [после этого] мне на другой же день [может быть] пришлось бы с ним [через платок стреляться] пойти на ножи.