– Этот преступник будет повешен за свои преступления.

– Нет!

– Ну-ну, всё в порядке. Послушай маму, всё идёт так, как и должно быть. – Она протянула руку, чтобы коснуться волос Рапунцель, но та схватила её за запястье и увидела, что рука её матери была похожа на руку древней старухи. На руку ведьмы.

– Нет, ты ошибалась насчёт мира. И ты ошиблась насчёт меня. Я никогда больше не позволю тебе пользоваться моими волосами! – закричала Рапунцель, толкая Готель назад к зеркалу, отчего оно брызнуло осколками.

– Ты хочешь, чтобы я стала плохой? Ладно, будь по-твоему. – Готель ударила Рапунцель по лицу, сбив её с ног. – Это то, чего ты хочешь?

– Мама! Нет!

– Я не твоя мать, не забывай! Я просто ведьма, которая украла тебя у твоей настоящей семьи!

– Прошу тебя! Пожалуйста, не делай мне больно!

– Я не причиню тебе вреда, дорогая! Ты думаешь, что знаешь меня. Но ты ничего не знаешь о моей жизни, Рапунцель, и о том, почему я тебя похитила. – Ведьма приставила нож к горлу Рапунцель.

– Рапунцель! Рапунцель, сбрось свои волосы. – Это был Флинн Райдер. Его голос доносился снаружи.

– Как... Ничего страшного, – сказала Готель. – Теперь послушай меня, мой маленький цветочек, делай, как я говорю, или я выпотрошу твоего красавчика, ты меня поняла? –- Готель выбросила волосы Рапунцель в окно, чтобы Флинн Райдер мог подняться наверх.

– Ты меня поняла? – грозно повторила Готель.

– Да, – ответила девушка.

– Да, кто?

– Да, мама.

– Умница, – сказала Готель, связывая потерянную принцессу.

Готель стояла у окна, ожидая, когда поднимется Флинн Райдер. Рапунцель застыла от страха. Она не знала, что её мать – Готель – сделает дальше.

– Рапунцель, я боялся, что никогда не увижу тебя снова!

Прежде чем он успел сказать что-то еще, Готель ударила его ножом. Она убивала и раньше, но никогда не находилась к жертве так близко, как сейчас. Ведьма испытала острое чувство удовлетворения, чувствуя, как кровь полилась из страшной раны. Рапунцель закричала сквозь кляп, пытаясь дотянуться до Юджина, но верёвки удерживали её на месте.

– Посмотри, что ты наделала, Рапунцель! – проворчала Готель. – О, не волнуйся, дорогая. Наша тайна умрёт вместе с ним.

Рапунцель была в ужасе. У неё на глазах Юджин истекал кровью.

– А что касается нас... Мы отправляемся туда, где тебя больше никто никогда не найдёт!

«Мы пойдём в Мёртвый лес, где я снова займу своё место королевы, а мои сёстры будут рядом со мной!»

Рапунцель боролась с матерью, а Готель тащила её вниз по тайному проходу.

– Рапунцель, правда! Хватит уже! Перестань драться со мной!

– Нет! Я не остановлюсь! Каждую минуту до конца своей жизни я буду бороться. Я никогда не перестану пытаться убежать от тебя! Но если ты позволишь мне спасти его, я пойду с тобой.

– Нет, нет, Рапунцель, – прошептал Юджин.

– Я никогда не уйду, никогда не попытаюсь от тебя скрыться. Просто позволь мне исцелить его.

И мы с тобой будем вместе навсегда. Как ты и хочешь. Всё будет так, как было. Я обещаю. Именно так, как ты хочешь. Просто позволь мне исцелить его.

«Вместе. Навсегда». Эти слова словно ножи вонзились в сердце Готель. «Сёстры. Вместе. Навсегда».

Готель согласилась. Наконец-то она получит свой цветок. Рапунцель уйдёт без борьбы. Готель отвезет её в Мёртвый лес, и они будут вместе, вместе с её сёстрами. Они никогда не состарятся и никогда не умрут. Они никогда не обратятся в прах, как их мать. Она никогда не будет страдать от страха смерти – той ужасной смерти, которую она устроила своей матери. Наконец-то у неё будет та жизнь, о которой она мечтала.

– Юджин! О, мне так жаль! Всё будет хорошо. Я обещаю. Ты должен мне доверять, ну же!

– Я не могу позволить тебе сделать это!

Он умирал, и сердце Рапунцель разрывалось, когда она смотрела, как он ускользает от неё.

– А я не могу позволить тебе умереть, – возразила ему Рапунцель.

– Но если ты спасёшь меня, то, возможно, умрёшь сама.

Рапунцель знала, что Юджин прав, но выбора не было.

– Эй, всё будет хорошо. – Девушка не знала, кого пытается больше убедить в этом – Юджина или себя.

– Рапунцель, подожди, – сказал он, коснувшись её щеки. И прежде чем она успела остановить его, он отрезал ей волосы осколком разбитого зеркала.

– Юджин, что... – она держала свои волосы в руках и смотрела, как они темнеют и умирают. Они были похожи на мёртвые опавшие листья.

– Нет! – закричала Готель, прижимая к себе груду локонов, стремительно теряющих цвет и сияние. – Нет, нет, нет! Что же ты наделал? – А потом это случилось: ведьму постигла та же участь, что и её мать! Она начала увядать. Она начала стареть. Это было ужасно. А боль, она была ещё сильнее, чем Готель себе представляла. Она поглощала её целиком. Она пожирала её изнутри. – Что же ты наделал? – Она побежала к зеркалу, пытаясь найти злых сестёр или хоть кого-то, кто мог бы ей помочь. Она не могла оставить своих сестёр одних. Что с ними будет? Она их подвела. Она подвела своих сестёр. Она умирала. – Я не могу оставить своих сестёр! Я не могу! – Готель закричала, когда новая волна боли пронзила её тело. От этого никуда не деться. Неужели её мать чувствовала то же самое, когда умирала? Неужели это было так же ужасно для неё? Готель превращалась в пыль. Она чувствовала, что вот-вот упадёт. Ведьма споткнулась и выпала из окна, бросив взгляд на испуганное лицо Рапунцель. Последнее, что она увидела, было последним, что видела её мать – взгляд, полный отвращения и ужаса.

Цирцея отложила книгу сказок и вздохнула:

– Он умер.

Белоснежка уронила чашку, которую держала в руках. Её милое личико сморщилось от слёз. Она не знала, что сказать.

– Прости, что я разбила твою чашку, – наконец произнесла она, глядя на осколки.

– Юджин умер на руках у Рапунцель, Снежка.

– Это нечестно! – воскликнула девушка.

– Ещё не всё потеряно! – Цирцея подошла к большому зеркалу своих сестёр, которое она прислонила к одному из ониксовых воронов, стоявших по обе стороны камина. – Покажи мне Рапунцель.

Она увидела, как Рапунцель плакала над телом Юджина. Цирцея закрыла глаза, положила руку на зеркало и произнесла печально известные ей слова:

Теперь слёзы Рапунцель, падая на кожу юноши, создавали золотой свет, который рос, извивался и закручивался в спирали, словно дикие вьющиеся лозы, оплетающие её башню. И из лозы расцвёл прекрасный золотой цветок.